Люсиль Картер: Всё возможно

Питер побледнел, плотно сжал губы, развернулся и пулей выскочил из приемной.

— Стой, дурень! — вслед ему закричала Марша. — Вернись, тебе говорят!

Он возник в проеме двери и сердито посмотрел на секретаршу.

— У тебя есть только один выход из сложившееся ситуации, — сказала Марша, понизив голос, хотя знала, что Уильям Лейден ее не услышит. — Докажи отцу, что можешь, если захочешь, взяться за ум. — Она быстро нацарапала несколько цифр на листке бумаги. — Вот, возьми. Это телефон моей племянницы. Ей нужен помощник. Я замолвлю за тебя словечко. Зарплата, конечно, небольшая, но позволит тебе свести концы с концами, пока твой папенька не перестанет на тебя дуться. Это твой последний шанс, Питер, не профукай его.

Питер выхватил у нее из рук листок и, не поблагодарив, ушел. Марша покачала головой, сняла трубку с телефона и, набирая номер племянницы, пробормотала:

— На что угодно готова поспорить, ничего из этой затеи не выйдет. Лентяй останется лентяем, пусть хоть небо на землю рухнет. Эмма меня прикончит за то, что я ее так подставила… Зато на сметном одре я буду вспоминать о том, что попыталась спасти пропащего парня. Умру со спокойной совестью.

Эмма Сент-Джон страшно себе нравилась. Не всегда, конечно. К примеру, по утрам, глядя в зеркало, Эмма с ненавистью рассматривала свои всклокоченные светлые волосы, заспанные глаза, веснушчатый нос и припухшие губы. Однако после пятнадцатиминутной зарядки, контрастного душа и косметических ухищрений она превращалась из сонного чудовища в весьма привлекательную женщину. С аккуратной прической, легким макияжем, в элегантной одежде Эмма чувствовала себя неотразимой.

Она должна была выглядеть безупречно, чтобы никакие посторонние мысли не отвлекали ее от важных дел. Когда Эмма преисполнялась любовью к себе, то работа спорилась, сделки заключались одна за другой, а клиенты становились сговорчивыми. Однако стоило Эмме посадить на лацкан пиджака даже крошечное пятнышко, сломать ноготь или — о ужас! — порвать колготки, как все начинало валиться у нее из рук.

Да, Эмма очень себя любила и слишком уж зависела от того, как она выглядит.

Утром в среду Эмма вышла из дома, одетая в новенький светло-серый костюм, посмотрела, нахмурившись, на небо, затянутое тучами, вернулась домой за зонтиком, выяснила, что уже опаздывает в офис, поймала такси, заплатила втридорога и тем испортила себе настроение. Не помогли даже комплименты, которыми коллеги одарили ее еще при входе в здание. Эмма уже решила, что день будет отвратительным, и никто не смог бы ее в этом переубедить.

Сердито хмурясь, она уселась за свой стол, включила компьютер и принялась за чтение писем, пришедших на электронную почту. Часть из них требовала немедленного ответа, другие могли и подождать. Однако Эмма не любила откладывать дела на потом. Она скрупулезно, от первого и до последнего слова прочитывала каждое письмо и составляла примерный план ответного послания. Это была скучная, рутинная работа, но Эмма относилась к ней очень ответственно — как, впрочем, и ко всему, что делала.

В дни, когда настроение ее было безнадежно испорчено (вот как сегодня), Эмма старалась ни на что не отвлекаться, чтобы не раскиснуть окончательно. Она раздражалась сильнее обычного, если кто-то пытался завести с ней разговор, ее критика была убийственной, а замечания обидными. Даже начальник старался обходить ее стороной, когда замечал, что Эмма не в духе. Сама же она избегала общения с коллегами, а по возможности и с клиентами. Так было лучше для всех. Однако она с большим трудом удерживалась от комментариев, замечая чужие ошибки, от погрешностей в работе до неряшливости во внешнем виде. Кусая губы, Эмма сидела за своим столом и пялилась в монитор, стараясь не смотреть по сторонам. Эмма знала: стоит ей хоть на минуту перестать себя контролировать, и она снова доведет какую-нибудь впечатлительную сотрудницу до слез. Попробуй потом испроси прощения и завоюй обратно доверие!

На этот раз Эмме было тяжелее, чем обычно. Она все думала о том, что сильно переплатила таксисту, тогда как никто и слова бы не сказал, если бы она раз в жизни опоздала на каких-нибудь десять минут. Незачем было возвращаться домой и искать зонтик — небо уже прояснилось. Да и не случилось бы ничего страшного, если бы дождь все-таки начался. Эмма боялась вымокнуть только потому, что влажные пятна некрасиво смотрелись бы на ее новом костюме.

Я будто капризная супермодель! — ругала себя Эмма. Слишком уж зациклена на том, как я выгляжу. Ладно бы, если бы я была писаной красавицей… Нет, я, конечно, очень даже ничего, спору нет. Однако моя одержимость внешним видом ничем не оправдана. На меня не нацелены объективы фотоаппаратов, за мной не подглядывают папарацци, надеясь застать при компрометирующих обстоятельствах, на меня не равняются девочки-подростки… Так почему же мне так важно выглядеть идеально? Почему даже локон, выбившийся из прически, выводит меня из себя?