Элеонора Глин: Любовь слепа

Ни один из них не знал, что их хозяин в первый раз обедает со своей невестой.

Ванесса одевалась с большим старанием. Она не посмела изменить стиль своей прически, не испросив на это разрешения отца, только немного свободнее отпустила волосы спереди. На ее платье из бледно-голубого шелка ушло слишком много материи, которая скрывала ее стройную фигуру, а от природы очень белые руки стали розовыми от волнения. Но глаза ее сияли, и яркий румянец играл на щеках. Она стояла рядом с отцом, когда доложили о лорде Сент-Остеле, и он был тут же ей представлен.

Губерт едва посмотрел на нее — его взгляд, ослепленный предрассудками, увидел в ней только маленькую, скорее неуклюжую школьницу, а рука, которую он взял, была влажновато-холодной. Все так его злило, что он избегал смотреть на нее и ограничился тем, что занялся разговором с отцом о политике, обращаясь к двум дамам только с обязательными фразами. К концу обеда сердце Ванессы упало, а щеки стали совершенно белыми.

Перед тем как сойти вниз, мадам де Жанон, по совету своего патрона, сказала его дочери, что англичане вообще очень чопорны и что, вероятно, ее жених будет считать неудобным много с ней разговаривать. Но даже не взглянуть на нее — это уж было слишком! Бедное дитя сильно страдало. Она чувствовала себя не в своей тарелке, а он, лорд Сент-Остель, вблизи оказался еще привлекательнее, чем она себе его представляла. Ванессе никогда прежде не приходилось слышать речь рафинированного англичанина, потому что ее отец, как и она сама, говорил с легким иностранным акцентом. У нее, впрочем, это выходило привлекательно, но она не знала об этом, как и о том, что ее манера говорить по-английски прекрасным литературным языком была особенно прелестна. Даже Губерт заметил, что те несколько фраз, которые она произнесла, звучали чрезвычайно приятно. Его непринужденный, привычно корректный тон нравился Ванессе больше всего до сих пор слышанного. Все в нем возбуждало ее восторг. Ванесса обратила внимание на его тонкие сильные руки и на каждую деталь его туалета — фасон его рубашки, безукоризненную белизну жилета, на то, как был завязан его галстук. Она едва осмелилась поднять глаза выше его подбородка, но один или два раза прямо посмотрела ему в лицо, и ее сердце забилось так сильно, что она испугалась, как бы другие не услышали этого.

После обеда двое старших сочли нужным оставить вдвоем жениха и невесту и под каким-то предлогом отошли в глубину комнаты. Губерт начал, и в его тоне невольно сквозила надменность и даже сарказм — он не сомневался, что она такой же делец, как и ее отец, раз согласилась выйти за него замуж, не зная его.

— Я надеюсь, вы ничего не имеете против того, чтобы выйти за меня замуж, мисс Леви, — сказал он.

— Отец сказал мне о вашем желании, — если бы ее прекрасные глаза не были устремлены на ковер, она заметила бы, как на лице Губерта вспыхнуло удивление, смешанное с презрением. — И, конечно, я поступаю так, как он желает, и соглашаюсь с ним.

Губерт вынул великолепное бриллиантовое кольцо, купленное им сегодня у Картье.

— Вы не откажетесь носить это? — и он взял ее руку. Циркуляция крови улучшилась, и рука теперь побелела, но он не обратил внимания ни на ее совершенную форму, ни на безукоризненно отделанные прелестные ногти. Он просто надел кольцо на палец и сразу выпустил ее руку.

— Благодарю вас, — пробормотал он и отвернулся, а Вениамин Леви, чувствуя, что может возникнуть осложнение, быстро присоединился к ним.

— Я вынужден в понедельник отправиться на две недели в мое имение в Уэльс, — сообщил Губерт своему будущему тестю, — но надеюсь, что в воскресенье вечером вы, мисс Леви и мадам де Жанон пообедаете у меня и встретитесь с моей теткой леди Мертон и с моими дядей и тетей лордом и леди Гармпшир.

Леви с удовольствием согласился. Он был вполне удовлетворен тем, как лорд Сент-Остель все принял. Он знал о воспитании, которое получает джентльмен, и правильно рассчитал, что коль скоро сделка принята, Сент-Остель будет вполне корректен, что бы он ни чувствовал в душе.

Они поговорили еще немного. Взгляды Вениамина Леви на государственные дела всегда заслуживали внимания, и лицо Губерта, выражавшее с трудом скрываемую тоску, слегка прояснилось. Ванесса смотрела на него с выражением глубокого восхищения, но затем, когда спустя четверть часа ее равнодушный жених холодно пожелал ей покойной ночи, она выпрямилась, несколько надменно подняв голову со свойственным ей высокомерным видом.