Дарья Волкова: Такса

Все они сделали как надо, хотя операция была не из простых. Но поскольку оперировала сама доктор Тихомирова, врач высшей категории и фанат своего дела, все прошло безупречно. С чувством выполненного долга, гордая (что уж там скрывать!) собой и преисполненная самого благородного желания обрадовать несчастного от волнения отца троих дочерей, вышла из операционной. Ну, кто же мог подумать… Что заляпанный кровью хирургический халат производит такое впечатление.

— Привет тебе, Тор, повелитель молний.

— Привет, Даш. Спорю на что угодно — звонишь по делу.

— Какой проницательный, жуть.

— Не первый год тебя знаю.

— А скажи-ка мне, Глебушка, какие клинические признаки сотряса?

— Эвона как… Что, супруг таки допек тебя? Приложила его сковородкой?

— Он увертливый. Ну, так что там с сотрясом?

— А у кого это у нас красный диплом? У тебя по травматологии пятерка должна была быть?

— Это было миллион лет назад. Сейчас у меня голова совсем другим занята.

— Понятно. В сознании?

— Нет.

— Ого. Уже серьезнее. Как так?

— Упал в обморок, — Даша смотрит на лежащего на кушетке в ординаторской Соловьева. — Башкой об пол.

— Надо бы в сознание привести.

— Нашатырь?

— Мужиков стопроцентно приводит в чувство удар по… причинным местам.

— Ты охренел? Садист. Хотя, с другой стороны… У него уже родилась тройня. Зачем ему, собственно, больше…

Самойлов совершенно неприлично ржет на другом конце трубки.

— Тройня?! Понятно, отчего обморок, — чуть в сторону: — Это Даша, — снова ей: — Тебя Юля привет передает.

— Ты не на работе, что ли?

— Отпуск у меня.

— Ой, прости меня, Глебик. Я не хотела. Надеюсь, не оторвала тебя ни от чего важного?

— Да кому ты этого говоришь? С нашим отношением к работе мы никогда не бываем в отпуске.

— Юльке тоже привет. Пусть мяукнет что-нибудь в трубку, соскучилась по ней ужасно.

— Она не может. Рот занят. Ай! — какие-то звуки, приглушенные голоса. — По просьбе Юли уточняю — рот занят, потому что она кушает.

— Клоуны… Ты мне скажешь, что делать с этим обморочным?

— Не вопрос…

Сколько-то (без понятия сколько!) времени спустя. Время действия — лето. Место действия — дача Тихомировых.

— Вера! Тебе даже огурцы резать нельзя доверить!

— Что не так?

— Неужели так трудно порезать ровно? Почему одни куски толщиной в сантиметр, а через другие смотреть можно?

— Даш, какая, нафиг, разница? Все равно сожрут.

— Ужас… Не видела еще более бездарной в плане кухни женщины….

— Зачем мне? — кокетливо пожимает плечами Вера. — У нас на кухне есть уже один маэстро.

— И не говори, — завистливо вздыхает Юля. — Я от последнего его творения в восторге. Как это называлось?

— Ты про мясо?

— Да!

— Понятия не имею. Он же вечно импровизирует…

— Да уж, такой один на миллион.

— Миллион не миллион, но один на четверых — точно.

— Что, так и не научила Тихомирова готовить?

— Он освоил, — Даша загибает пальцы, — яичницу, гренки, гречку и макароны по-флотски. А, еще каши девчонкам виртуозно варил — овсянки там всякие, пшенки-манки.

— Ну, это тоже достижение!

— А что, Николаич все так же безнадежен?

Юля вздыхает.

— Проблема в том, что ему все равно. Он может неделями жрать «Доширак» и не слова мне не скажет. Ему нет разницы, что на ужин — бутерброды с колбасой или гуляш, на приготовление которого потрачено два с половиной часа. Так что…

— Ну, хоть не жалуется.

— Никогда.

— Ну, Женька, твоя очередь.

— Было бы чем хвастать, — пожимает плечами Женя. — Для Олега все упирается в одно слово: «Надо». Если надо, может приготовить обед из трех блюд, и еще торт испечь. Но если необходимости нет, то… Когда меня от всех запахов еды тошнило, помните?..

— Помним! — хором отвечают ей подруги.

— Олег готовил сам. Вкусно, разнообразно. Да и после рождения Витьки тоже. Но как только острая необходимость отпадает, его с кухни ветром сдувает.

— Что возвращает нас к первоначальному тезису: «Стас — уникум!»

— А какая задница… — провокационно мурлычет Женька.

— Что? — хором переспрашивают трое остальных.

— Советую посмотреть. Такие фотки недавно нарыла в Интернете…

— Женька!!!

— А что сразу «Женька»? Это ж не я голой фотографировалась!

— Прямо голый?

— Абсолютно. Хорош необыкновенно.

— Ну, хватит его гнобить! Ему тогда двадцать лет было!

— Ой, Верка вступилась за своего пупсика, — хохочет Дарья. — Орлица прямо. И вообще, задница в мужике — не главное.