Ирина Лобановская - Женщины президента

— Артем Максимович, вам звонит Сашенька!

По-прежнему мило улыбаясь, помощница босса объяснила Вале:

— Дочка. Он ее обожает! Кстати, мы с вами не познакомились. Меня зовут Жанна Александровна.

Можно без отчества! Мы ровесницы.

— Валентина, — пробормотала Валя. — Валентина Сушникова…

В конце концов, она всегда сможет бросить работу и сидеть на шее у мужа. Хотя когда есть куда отступать, не стоит и наступать… Но все равно голову сломаешь в поисках нужного решения.

— Я вам позвоню, — сказала Валентина. — Мне нужно подумать…

— Только недолго, — дословно повторила своего шефа Жанна Александровна. — У нас масса желающих!

Артем Максимович сделал вам исключение, приняв раньше других, поскольку хорошо знает человека, вас порекомендовавшего. Это, кажется, друг вашего мужа?

Еще один острый, пронзающий насквозь взгляд…

Что эта бизнес-леди хочет обнаружить у Валентины?

Какие пороки и достоинства? Валя поежилась.

— Да, друг, — сказала она. — И очень удачливый бизнесмен.

— Как раз то, что нам очень нужно, — улыбнулась помощница по имени Жанна. — Артем Максимович ищет выгодные и полезные знакомства. Кто же их не любит?

Улыбка не гасла на ее лице, работая без всякой подзарядки. Лихо… Валентине бы так научиться…

— Я позвоню, — тупо повторила она и побрела к выходу.

Истекающая лаской Жанна пристально смотрела ей вслед, словно пыталась навсегда запомнить ее походку.

Дома Валентина долго бродила из угла в угол, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Идти с дипломом филфака МГУ рекламировать женское модное белье? Чушь! Вернуться преподавать в школу обычным учителем? Каждый день проверять тетрадки за четыреста рублей в месяц и выслушивать бесконечные нотации занудных завуча и директора? Еще большая ахинея…

После директорства, пусть даже кратковременного, никакого возврата в школу уже не получится. Валентина за это время приобрела начальственный голос, гордую осанку и поворот головы, продумала и отработала свои жесты. И куда все это теперь девать?!. Что она, зря, что ли, так старалась, из последних сил выбивалась почти два года, делая из себя руководящую даму? И даже преуспела в этом: превратилась в красивую, элегантную, строгую директрису.

Другое дело, что ее частная школа не выдержала конкуренции. Или в других школах запрашивали поменьше… Валя как-то слишком поначалу широко размахнулась. А потом уже было поздно…

Кроме того, Валентина давно разочаровалась в своем предмете, школьных программах и мышлении Министерства образования, строго зацикленном на одних и тех же произведениях и писателях, десятилетиями навязываемых школе. В министерстве живых детей никогда не видели и даже не подозревали, что старшеклассницы, читая о войне, твердо считают «Мессершмитт» «Мерседесом», что дети тоскуют над абсолютно непонятной стилистикой «Евгения Онегина» и просят заменить Пушкина — нет, вы только подумайте — Пушкина! это же кощунство! — на Есенина и Ахматову. В министерстве не задумываются, что детей лучше увлечь любовным романом «Анна Каренина», нежели изощренно пытать философией эпопеи «Война и мир», что тесты придуманы для дебилов, что научить писать сочинение нельзя — это творчество, а на него способны немногие… Валентина устала от тупых пособий по литературе, над страницами которых так хорошо дремлется, от учебников русского языка, возрастом превосходящих саму Валентину, от требований не ставить двойки — это позорит родную школу! — от чахоточно-худосочной сетки часов, куда необходимо впихнуть — как угодно, хоть с помощью коленки, — немыслимое количество произведений и имен, от отведенных тебе двух (!) часов на Булгакова и трех — на Маяковского… Когда-то она рвалась в школу. Валентина любила детей, и конфликты с классом у нее случались редко. Но разбираться с программами и с педагогическим могучим эшелоном власти она не могла. Как не смогла и руководить школой. Да, она все-таки очень бестолковая, нужно учиться смотреть правде в ее насмешливые глаза.

Все-таки в этой непонятной пока фирме ей предлагают руководить целым отделом. Это что-то. А реклама… В конце концов, она вникнет в ее тонкости.

И деньги угрюмый верзила шеф дает ей неплохие.

В общем, жить можно — не такой уж плохой вариант…

От одного и того же старта вперед уходят многие, но победителем станет только один. Остальные распределятся на очень разных ступеньках достижений.