Дэй Леклер - Карьера? Нет, лучше любовь!

Да и сама Никки вдруг испытала прилив нежности к мужу. Он так старался согреть ее своими ласками и поцелуями, разжечь тот огонь, который должен был озарить жизнь им обоим. Когда она начала благодарно отвечать на его ласки, он порывисто приподнялся и стянул с нее брюки, внимательно изучая глазами и руками все упоительные изгибы ее прекрасного тела. По мере того как его умелые пальцы поднимались все выше вдоль ее обнаженных бедер, глаза Никки начинали пламенеть под стыдливо опущенными веками, а горячее дыхание опаляло ей губы. Да и Ион дышал все тяжелее.

Все, больше он не в силах себя сдерживать! — решил Ион, бросая быстрый взгляд на жену. В глазах ее светилось желание и вместе с тем такая тревога, что это мгновенно лишило его мужества. Он вдруг отчетливо осознал, что если не сумеет сейчас остановиться, то совершит роковую ошибку. Ион нехотя убрал руки и приподнялся.

— Я бы не хотел использовать свое преимущество подобным образом. Я все-таки не тот парень, о котором мы говорили.

— Знаю, — прошептала она.

— И я не хочу никаких сожалений по утрам, а ты уже сейчас, как мне кажется, преисполнена сомнений.

— Нет, это не так, — поспешно возразила она, облизывая губы.

Однако беспокойство не покидало ее — и он это видел.

Ион попытался дотянуться до ее свитера и, когда это не получилось, поднял с пола свою рубашку и плотно закутал ею Никки. Затем заглянул ей в глаза.

— Не знаю, как для тебя, моя сладкая женушка, но для меня предаваться любви — это совсем не то, что предаваться сексу, поскольку только первое подразумевает отказ от всякого контроля над своими чувствами. При этом отказ этот должен быть взаимным.

— Я это знаю.

— Нет, ты не знаешь. Мне кажется, что ты только отдавала, в то время как твой партнер только получал. Многие мужчины предпочитают вести себя подобным образом, но я не из их числа. И я не хочу брать того, чего не смогу отдать. До тех пор пока ты этого не поймешь и не доверишься мне, у нас с тобой ничего не выйдет.

— Довериться тебе? — медленно повторила она. — А не слишком ли многого ты просишь?

Он не ответил, продолжая внимательно разглядывать ее. Никки выпрямилась и села, поджав под себя голые ноги. Ей вдруг захотелось все ему рассказать — и о «Волшебной коробке», и о смерти родителей, и обо всем, что было в ее жизни после этого. Особенно сильно ей хотелось рассказать о том инциденте, таком для нее унизительном… Но сделать это она не посмела.

В конце концов, он был ее «временным» мужем, а она — его «случайной» женой, так к чему откровенничать, не зная, чем это обернется в будущем? Она ни в коей мере не хотела зависеть от Иона! Ни от него, ни от кого другого. Никки слишком хорошо усвоила свой горький урок и потратила целых семь лет на то, чтобы никогда больше не повторять прежних ошибок. А чего ей это стоило — никто не знает.

И — все же впервые за долгое время она вновь захотела принадлежать мужчине. Эта потребность буквально распирала ее изнутри, подобно птице, пытающейся вырваться на волю.

— Ион…

— Не надо, сердце мое, — мягко сказал он. — Я — никуда не ухожу.

— Пока еще не уходишь, — с горечью заметила она.

— Совершенно верно, — с готовностью подтвердил он. — Однако пора в постель, иначе мы проболтаем с тобой до утра.

— Возможно, именно к тому времени я бы успела прийти в себя.

— Для этого надо лишь одно — хорошенько выспаться, — невесело усмехнулся Ион.

Проснувшись на следующее утро, Никки обнаружила, что Ион ожидает ее за столом. Это было что-то новенькое, поскольку прошедшие несколько недель они тщательно выбирали время своего прихода и ухода, стараясь как можно реже сталкиваться друг с другом. По-видимому, причиной этих перемен стала прошлая ночь.

Ион наполнил две чашки кофе, положил сахар и придвинул их Никки. При этом, к ее немалому облегчению, он не сказал ни слова до тех пор, пока она не выпила первую чашку. Затем он налил кофе себе, а перед ней поставил тарелку со свежеиспеченными оладьями.

— Не хочу показаться неблагодарной, однако скажи на милость: чем вызван этот неожиданный всплеск домовитости? — осторожно спросила она. — Или мне этого знать не стоит?

— Да, пожалуй, тебе этого знать не стоит.

— Однако ты мне все же скажешь это, не так ли?

— Скажу. — Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. При этом движении его белая майка натянулась, отчетливо обрисовав могучие плечи и налитые силой бицепсы. — Вчера мы так и не выяснили, зачем к тебе приходили Сельма и Эрни.