Ксения Васильева - Любовник из провинции. Наваждение

Он сразу же стал веселым и обаятельным и присев на край стола, стал болтать о своей "важной" миссии. Вера посмеивалась, а он только и ждал, когда же откроется дверь и войдет ОНА.

Она и вошла, договаривая с кем-то в коридоре, и тут же краем глаза увидела Митю, но продолжала что-то говорить, хотя говорить уже было некому, лихорадочно пытаясь взять себя в руки, - получилось. Она вошла в комнату и, как бы не замечая еще Мити, стала говорить о какой-то бабской чепухе...

Вера, не поняв, что Леля уже видит Митю (не понял этого и он), сказала: Леля, не раскрывай все тайны, у нас гость.

Леля довольно прилично сыграла фальшивый конфуз и обернулась к Мите, внутренее холодея. Да, на краешке стола сидел Митя, со своим неуловимым взглядом узких глаз, волнистыми темнокаштановыми с золотом волосами и ускользающей полуулыбкой на выпуклых изогнутых губах крупного рта.

Эта улыбка покоробила ее, она показалась ей таящей насмешку, и Леля тут же принялась обороняться.

- Кого я вижу? Митенька! Вы здесь? - Произнесла она обычную пошлость и повернулась к Вере, которая внимательно следила за этой странноватой сценой: Вера: "Это Митя, племянник моей лучшей подруги Киры! Я не видела его сто лет!"

Митю покоробила эта фраза и тихо произнес только: здравствуйте, Елена Николаевна...

А из Елены Николаевны сыпалось как из рога изобилия, - одно хуже другого, - но сделать с собой она ничего не могла, так вот пошло.

- Митя, сто лет, сто зим! Как дела? Говорят вы обзавелись семейством? И уже потомство?..

Она видела, как изменилось его лицо, исчезла улыбка, он соскочил со стола, намереваясь уйти.

Она не хотела, чтобы он уходил и вместе с тем боялась, что он заметит, как потрясена она тем, что видит его так близко...

А он действительно собрался уходить, - ему претил этот бессмысленный треп, который говорится в том случае, когда хотят, чтобы человек поскорее ушел, - можно даже не отвечать на вопросы, потому что они интересуют спрашивающего как прошлогодний снег... Не ждал он такого приема! Всего, чего угодно, но не этой пошлятины.

Уже стоя у двери, он услышал ее очередной вопрос: а сколько лет вашему малышу?

- Три, - бросил он и вышел.

- Послушай, Лель, что за ажиотаж? - Спросила Вера, уловив и фальш, и натянутость меж Лелей и Митей. Она не могла заподозрить их в амурах, но что-то было не то в этой сценке и Вера хотела знать, - что именно.

- Да никого ажиотажа, - ответила Елена Николаевна, сгибаясь над столом, - слушай, я кажется потеряла серьгу...

- Да вот она, у тебя в руке, - насмешливо ответила Вера, и настойчиво переспросила (они были уже довольно близкими подружками), - так все-таки, что же?

- Знаешь, мне и тетка его, моя подруга Кира, надоела и он... высказалась наконец, Леля.

- Но он - очаровашка, - не унималась Вера.

- Ты так считаешь? - Спросила Елена Николаевна и получилось серьезнее, чем она того бы хотела. И Веру вдруг толкнула тень какой-то догадки, пока еще весьма смутной.

- Конечно. А ты не нет? - Вера уставилась Леле прямо в душу своими выпуклыми светлыми глазами.

- Почему же... - ответила Елена Николаевна и почувствовала, как она устала от этих игр. Лицо у нее опустилось и побледнело.

Догадка, которая лишь брезжила, превратилась почти в уверенность и Вера, девушка резкая и даже иногда невыносимо прямолинейной, спросила: тебе он очень нравится?..

Леля на это ничего не ответила.

Вера не стала добиваться ответа - все и так стало ясно. Эта история заинтриговала ее. Надо же! Она еще раз посмотрела на Елену Николаевну. Что у нее есть? Голубые ее глаза и пепельные волосы?.. Бедра слишком тяжелы. А этот мальчик пижон и насмешник... Он ушел явно недовольный или огорченный... Значит, и он. Не только Лелька...

Вера была несколько потрясена и какими-то новыми глазами смотрела на Лелю. Надо за ними последить, это же интересно, подумала она и не стала больше мучать Елену Николаевну, видя, как тяжко дался той это короткий переброс словами.

Митя больше не заходил в их отдел, но изредка встречал Елену Николаевну то в столовой, то в машбюро, то где-то на переходах, иногда с Верой, которая как-то очень внимательно смотрела на него своими выпуклыми, немного рыбьими глазами. Митя даже подумал о ней, вот, наверное, рыба в постели, холодная и скользкая...

Стояла вовсю весна и однажды, идя на работу, - в распахнутом белом плаще, Митя ощутил всю прелесть мира и счастье молодости.

Как-то, с этой тягостной историей своей первой любви, он перестал чувствовать сторонние этому предмету вещи, а тут...