Кэтрин Стоун: Счастье в награду

Врач и санитары так и не вышли из машины возле подъезда. Потому что Лукас сам донес Гален до дома на руках, перешагнул через порог тяжелой стальной двери внизу, вошел в лифт, поднялся в пентхаус и дальше, через мраморный холл, по снежно-белому ковру дошел до голубой комнаты, в которой они собирались спать до свадьбы. Осторожно, бережно Лукас опустил свой заснувший нарцисс на мягкую кровать под балдахином.

— Чем тебе помочь? — спросил Лоренс с порога голубой спальни.

Судя по его удивленному виду, Лукас успел забыть, что они с Бесс поднялись в пентхаус вместе с ним.

— Ничего не надо, Лоренс. Спасибо. Мы справимся.

— Я останусь в Манхэттене, Лукас, — сказала Бесс. — Постараюсь найти комнату где-нибудь поблизости, и буду приходить сюда и помогать вам каждый день. Вы только скажите когда.

— Не нужно. Вы уж извините, Бесс, но я все сделаю сам. Она понимала, что этот отказ вовсе не относится к ней.

Лукас принял ее. Принял ради Гален. Он даже сумел поверить в ее материнскую любовь.

Да и сама Бесс не сомневалась, что Гален будет лучше с Лукасом. Однако мать не могла не беспокоиться за мужчину, которому придется самостоятельно ухаживать за ее единственным ребенком.

— Но я могла бы делать для вас покупки…

Делать покупки? Лукас оставался все таким же равнодушным. Все, что ей потребуется, Гален получит через вену.

— Вам тоже нужно есть, Лукас.

— Я справлюсь. Спасибо.

— Но скажите хоть что-нибудь, я вас очень прошу! Я могла бы сделать что-то для Гален? Или для вас?

Внутренне Бесс уже была готова к отказу. И всерьез опасалась, что ее излишняя настойчивость может разбить броню вежливых отговорок, за которыми Лукас прятал свой панический страх. Вот сейчас он сорвется и закричит на нее: «Убирайся!» И в этом крике будет звенеть все его отчаяние и боль. А потом, так и не получив желанного облегчения, Лукас все же сумеет овладеть собой и снова прибегнет к холодной вежливости: «Пожалуйста, Бесс! Не заставляйте меня быть грубым! Мне так нужно остаться с ней наедине!» Но он и не подумал кричать.

— Да, Бесс. Вы могли бы нам помочь.

— Чем?

— Сшить для нее свадебное платье.

— Ох, Лукас, это вы?

— Джулия!

— Да. Понимаете, вы звонили уже две недели а назад и спрашивали насчет Гален, а у меня до сих пор нет от нее известий. Но вас тоже не было дома. Я решила, что вы вдвоем поехали куда-нибудь на медовый месяц, но все-таки хотелось бы быть уверенной, что у вас все в порядке.

Ему следовало давно позвонить Джулии. Но он позабыл не только про нее, но даже проверить автоответчик. Непростительная забывчивость. Его голос зазвучал виновато.

— Это не так, Джулия. Вы уж извините, я должен был вам сам позвонить. Гален…

Все еще спит. А ведь прошла уже неделя с тех пор, как они вернулись домой.

Лукас рассказал Джулии все, что случилось за эти недели, и едва он кончил говорить, как услышал в трубке:

— Я хочу быть там, Лукас. Чтобы помочь Гален. И вам. Конечно, у меня нет диплома медсестры, зато большой опыт. Моя младшая сестра… — Она растерянно умолкла.

— Винни.

— Да, — сдавленным шепотом отозвалась Джулия, — Винни. — Мало-помалу ей удалось взять себя в руки, и она продолжила: — Я сама ухаживала за ней, и Гален тоже. Это было здорово, когда мы помогали друг другу, хотя я прекрасно могла управиться сама. Вы позволите мне помочь вам, Лукас? Помочь вам помогать ей?

— Нет. Спасибо, Джулия, но пока не надо.

Пока не надо. Пока… Вот оно, то признание, на которое Лукас не мог решиться до сих пор. Хотя уже начинал заглядывать в будущее, когда пройдет год или пять лет и ему может понадобиться помощь — ради Гален, — потому как его окончательно поглотит пучина отчаянного безумия и он не сможет ухаживать за ней так, как положено.

Но пока ему удавалось самому обеспечивать всем необходимым скромную женщину, которой он отдал свою любовь. Он давно считал себя ее мужем и был верен тем торжественным клятвам, что они давали друг другу.

Лукас старался держать под замком все мысли о том времени, когда Гален очнется. Или о том, наступит ли такое время вообще… и начнется ли у них настоящая семейная жизнь. Он был готов довольствоваться и той жизнью, что вел сейчас. Потому что любил.

Но именно ради этой любви, ради Гален ему хотелось сделать ее по-настоящему счастливой.

Поэтому он так старательно высадил на террасе возле фонтана цветы, заказанные ею в Бронкс-вилле. Рассаду доставили вместе с запиской от хозяина оранжереи: