Ольга Карпович - Моя чужая жена

В купе вернулась Софи, уже одетая в свое вчерашнее черное платье и замшевый пиджак. Тим встретил ее радостным лаем.

– Доброе утро, — лучезарно улыбнулась она.

При свете дня ее лицо показалось мне почти детским. А может быть, на подъезде к Москве Софья попросту решила отбросить свое не слишком удачное кокетство.

– Вы так и не спали всю ночь? Читали? — удивилась она.

– М-да… — кивнул я.

Софи вытащила из-под полки свою дорожную сумку, выставила ее в коридор, готовясь к выходу, и вернулась к разговору.

– Неужели такая занимательная книжка? — Она с сомнением приподняла бровь, взяла коричневый томик и нетерпеливо перелистала страницы. — Чем же она вас так увлекла?

– Не знаю… — Мне не хотелось отвечать, но Софи смотрела слишком уж пытливо. — Честно говоря, Софья, не знаю, как вам объяснить… В это трудно поверить, но… Этот… — Я покосился на обложку: — Аль Брюно… Он, вероятно, журналист, папарацци… В общем, он раскопал где-то историю моей семьи. Я узнал себя в одном из героев, понимаете?

– О! — Софи округлила глаза и ошеломленно воззрилась на меня, машинально гладя по голове свернувшегося у нее на коленях овчаренка. — C`est impossible! [7]  Это невозможно ( фр .).

– Вы, наверное, думаете, что я из ума выжил, — усмехнулся я.

– Да нет, думаю, вы просто ошиблись, — участливо затараторила девушка. — Ведь в литературе вообще ограниченное количество сюжетов. И, конечно, многие истории похожи друг на друга…

Поезд полз уже совсем медленно, а потом остановился. В коридоре загомонили пассажиры. Софи поднялась, спрятала Тима под пиджак. Я не торопился. Дождусь, пока вагон опустеет, и выйду, чтобы не попасть в толчею.

– Ну что же, давайте прощаться. — Девушка протянула мне ладонь.

Я легко сжал прохладные пальцы, и снова, как недавно ночью, какое-то смутное воспоминание кольнуло меня.

– До свидания. Очень приятно было познакомиться, — попрощалась Софи.

– До свидания, — кивнул я.

Девушка вышла, и я занялся сборами: вытащил из-под полки чемодан, запихнул в него взбудоражившую меня книгу.

За моей спиной вдруг снова прозвучал голос Софии:

– Извините, я решила все-таки вам сказать…

– Да? — Я обернулся.

Девушка, смущенно потупившись, стояла в дверях купе.

– Понимаете, я сначала не хотела… А то выйдет, будто я хвастаюсь… Дело в том, что эта история… Ну, я про вашу книжку… Эта история никак не может быть про вас. Потому что роман написала моя мама. Аль Брюно — это ее псевдоним. А мама большую часть жизни прожила во Франции, она по-русски и говорит-то с акцентом… конечно, она полностью все выдумала, у нее и друзей-то русских нет! Вот так. — Она с улыбкой развела руками и, прежде чем я успел ответить, снова скрылась в коридоре.

Я с размаху сел на полку. Да ведь это же значит… Я неожиданно вспомнил псевдонимы, которые мы когда-то выдумывали с Алей для ее публикаций во французских журналах — Ален Редон, Алан Левер… Она смеялась, сочиняя нелепые псевдофранцузские фамилии. Кто, кроме нее, мог бы так детально описать всю эту старую историю. Ну конечно же! Этот роман написала Аля, а Софи — ее дочь. Меня сбили с толку темные волосы. Ведь я еще спросил ее, когда погас свет. И глаза… Глаза у нее точно как у отца. Господи!

Я вскочил и кинулся за попутчицей, чтобы спросить, каково настоящее имя ее матери. Но Софи в вагоне уже не было. Я бросился за ней, спотыкаясь о выставленные баулы и чемоданы, протискиваясь между высыпавшими в коридор пассажирами. Уже у выхода путь мне преградила вчерашняя проводница.

– А я ведь вас вспомнила, — лукаво погрозила она мясистым пальцем с лиловым острым ногтем. — И не актер вы вовсе, а режиссер. Редников, правильно? Я как раз перед отправлением новости смотрела, сюжет про Каннский кинофестиваль…

– Да-да, — рассеянно подтвердил я, пытаясь пронырнуть под локтем неотступной Брунгильды.

Я увидел на перроне стриженую голову Софьи. Девушка оглядывалась по сторонам, прижимая к груди щенка, и вдруг вскинула вверх руку и радостно замахала кому-то. К ней подошла стройная женщина в белом брючном костюме и темных очках, они обнялись. Софи передала ей щенка, и женщина принялась восторженно тискать его. Тим вытянул шею и лизнул новую знакомую в щеку. Та засмеялась и сдвинула темные очки на лоб. И ночное смутное ощущение повтора вдруг вернулось с новой силой. Мне показалось, что в незнакомке в белом костюме я узнал Алю. Конечно, это ведь ее золотистые волосы, ее высокие скулы и дымчатые глаза. Ее улыбка… Мое проклятие, мой крах, насмешливая гримаса судьбы…