Ольга Карпович - Моя чужая жена

– Здравствуйте, — просто произнесла Аля.

Никита нацепил знакомую маску лихого, бесшабашного, своего в доску парня. Он шагнул к ней, склонился в церемонно-издевательском поклоне:

– О, наши люди из Парижа! Как там капиталистический Запад? Загнивает?

– Наоборот, цветет и пахнет, — отшутилась Аля легко, как в былые времена.

Он видел, как направился к Але отец, как остановился на минуту в нерешительности, а затем приблизился и обнял ее, не таясь, словно вычеркнув мысль о том, что в комнате находится, в конце концов, законный муж этой женщины, как устало Аля ткнулась ему в плечо.

– Ты приехала… Спасибо, — донесся до него голос отца.

– Приехала, — выдохнула Аля.

А Никита уже тащил за руку Ленку, провозглашая:

– А это вот, позволь представить, моя гражданская жена Елена Прекрасная! Совсем новая, прошу заметить, жена. А это Аля, жена за номером раз.

Ленка с недоумением покосилась на него, но ничего не сказала, лишь сдержанно поздоровалась. И Никита почему-то заметил, что выражение лица у нее простое и глуповатое, и Ленкина ладонь показалась ему грубой, широкой, когда Аля протянула ей руку.

…Вечер тянулся бесконечно. Глаша, конечно, увидев Алю, разохалась, бросилась обнимать «милую девочку». Не удалось отвертеться и от ужина. Что уж говорить — благостное семейное застолье на лоне природы. Никита понимал, что нужно уезжать, что ждать больше нечего, что он мешает этим двоим. Но ничего не мог с собой поделать, горбился за столом, не обращая внимания на легкие толчки Ленкиного локтя. Казалось, вот еще последний взгляд на нее, последнее слово… А вдруг это что-то изменит, вдруг?

И лишь когда за окном совсем стемнело, Ленка, измаявшись, открыто произнесла:

– Дмитрий Владимирович, мы вас совсем заболтали. А вам отдыхать, наверное, надо. Никит, поедем?

И Никита поднялся из-за стола, кивнул — поедем, да. И обратился к Але:

– Мы на машине. Подвезти тебя? Ты где остановилась?

– Пока нигде, я на даче останусь, если Дмитрий Владимирович не возражает.

Ленка, подавив вздох облегчения, воспряла духом:

– Ну в самом деле, что ты, Никита… Где сейчас в Москве свободный номер в гостинице найдешь? Можно было бы к нам, да квартира… э-э-э… тесновата. А тут столько свободных комнат… И воздух опять же…

– Ну что ж… — промямлил Никита, направляясь к двери.

И, поравнявшись с журнальным столиком, на котором все еще расставлены были шахматные фигуры, щелкнул ногтем по черной лакированной пешке. Фигурка завалилась набок и покатилась по доске.

– Я ошибся, ты опять выиграл, папа, — констатировал Никита. И, дернув за руку Лену, вдруг с деланой серьезностью осведомился: — Ленка, а тебе, случайно, мой отец не нравится?

Дмитрий Владимирович, не глядя на него, потянулся за папиросой. Аля, вспыхнув, отвернулась к окну. Лена захлопала глазами:

– Что?

– Что что? — Никита чувствовал, что еще немного, и его голос сорвется. — Батя мой нравится тебе, а?

– Ну как… — растерялась Ленка. — Заслуженный человек, талантливый, известный… К тому же, ты — сын Дмитрия Владимировича…

– Эх, Ленка, не разбираешься ты в мужиках, — хохотнул Никита. — Ладно, пошли.

Ухватив девушку за запястье, Никита потащил ее за собой и выскочил из дома. Он ни разу не посмотрел на янтарно-желтые прямоугольники окон, светившихся в черноте ночного сада. Ни разу не обернулся, чтобы не видеть, как, едва закрылась за ними дверь, отец распахнул руки и Аля приникла к его груди, сглатывая подступившие к горлу слезы.

Ясное июльское солнце плавилось над головой. Тяжелые белые облака застыли на фаянсово-синем небе. Слева чернел густой лес. Впереди раскинулось широкое, золотом отливающее поле. Синие звездочки васильков выглядывали между тяжелых, клонившихся к земле колосьев. За полем дрожал в густом жарком воздухе огонек, отразившийся от маковки сельской церкви. За церковью угадывался в душном мареве обрывистый берег реки. В церкви ударил колокол, и густой тягучий звон поплыл над полем, мерно покачиваясь в жарком воздухе.

Митя шел впереди, держа в одной руке Алины босоножки. Она отставала — то отойдет к опушке леса, чтобы сорвать розовую дикую гвоздику, то склонится среди колосьев за васильком. Митя остановился, поджидая ее, запрокинул голову, залюбовался куполом неба. Аля тихо рассмеялась позади. Он оглянулся вопросительно и увидел, что она приставила к глазу ладонь, сложенную трубочкой.

– Ты что? — улыбнулся Митя.