Джоанна Лэнгтон - Жарче, чем тропики

Ноги отказывались держать Мари. Не произнеся ни слова, она опустилась в ближайшее кресло.

— Я так понимаю, что проба оказалась положительной, — вздохнула Намири. — Нужно сказать Джамалу.

— Нет! — в ужасе воскликнула Мари.

— Ну, если ты сама не скажешь ему об этом, тогда скажу я, — сообщила Намири с явным нетерпением. — Мне нет дела до того, что ты прогнала моего брата. Это мне не нравится, но тот факт, что ты можешь носить под сердцем следующего наследника трона в нашей стране, перевешивает все остальное, и если ты не осознаешь этого, то ты в самом деле глупая женщина!

Мари побледнела от ярости как полотно.

— Я вовсе не прогоняла твоего брата! Он сам оставил меня!

Намири презрительно посмотрела на нее.

— Мне кажется, ты хочешь оставить его. Он сказал…

— Он солгал!

— Мой брат не лжет…

— Тогда ты не знаешь об обещании, которое он дал вашему отцу, — перебила ее Мари.

— Знаю, Джамал обещал отцу, что если этот брак окажется неудачным, он женится вновь без всяких споров.

— Разве ты не знаешь, что наш брак не был действительным, а?

— О чем ты говоришь! — воскликнула Намири. — Разве мой брат не ждал несколько лет, не добивался все это время разрешения отца жениться на тебе?

— Разрешения на временную женитьбу — ведь только на такую соглашался твой отец. Да и какое это может иметь значение сейчас? — сказала Мари дрожащим голосом. — Джамал покинул меня…

— Временную женитьбу? Что за вздор! Джамал искренне любит тебя! И в Патату, и во всем Королевстве Нботу каждый знает, как сильно он тебя любит! — заверила ее сестра наследника. — В конце концов его право на выбор невесты нашло общую поддержку и его выбор был одобрен обществом, поскольку ты из Европы. Многие находят это очаровательным и даже обнадеживающим доказательством нового, либерального курса развития Нботу.

Правда, мой глубоко пессимистичный отец упрямо выступал против вашего брака, но только потому, что боялся, как бы Джамал не испытал такого же разочарования, как и он сам, как бы ты не оказалась невосприимчивой к нашей культуре и как бы ваш брак тоже не завершился разводом…

Мари упрямо повторила:

— Джамал не любит меня…

— Еще как любит, черт побери, глупая ты женщина! — не сдержала эмоций Намири. — А сейчас он испытывает муки приговоренного, выслушивая от отца сожаления по поводу того, что тот дал согласие на ваш брак! Как ты думаешь, каково сейчас Джамалу? Романтическая, как в сказке, женитьба так быстро расстроилась, что он считает себя полным неудачником и обеспокоен, будто подвел всю королевскую семью браком с тобой, а отец при каждом случае бормочет: «Я тебе говорил»… Так что не смей даже помышлять оставить Джамала.

Рыдания Мари сопровождали последние слова Намири. Она отвернулась, пытаясь скрыть свое страдание. Мари пребывала в горе. Неужели она неправильно поняла Джамала, когда он говорил о временном характере их союза? Ей так хотелось поверить во все услышанное, что у нее даже закружилась голова.

— Сожалею, что назвала тебя глупой, — чопорно произнесла Намири, полностью взяв себя в руки. — Но я так люблю брата, что мне невыносимо видеть его страдающим.

— Я тоже люблю его, — едва выговорила Мари дрожащим голосом. Но разве не он говорил о невозможности жить под дамокловым мечом? Не он ли постоянно вел себя так, словно и не стремился к тому, чтобы я осталась? Правда, это могло означать, что он очень неуверен в моих чувствах к нему…

— Тогда что происходит с вами обоими? — прямо спросила Намири. — Я ничего не понимаю…

Десятью минутами позже Мари сидела в «мерседесе» принцессы Намири.

— Если твой братец одержит верх в нашем споре, — предупредила Мари дрожащим голосом, — то придет моя очередь назвать тебя глупой женщиной, не так ли?

Намири рассмеялась:

— Такой возможности у тебя не будет!

Жаль, подумала Мари, что у меня нет такой уверенности. Хотя Джамал мог оставить меня потому, что считал, будто я все равно собираюсь покинуть его рано или поздно. А виной всему его гордость, его невероятная гордость, мучительно думала она, с силой сжимая пальцы…

— Это Батик — секретарь отца, — пояснила Намири в гулком фойе старого дворца, поманив старого служаку повелительным жестом. Он приблизился с явной неохотой, стараясь даже не смотреть на Мари.

— Батик отведет тебя к брату, — сказала Намири.

Батик побледнел и начал было:

— Я сожалею, но…

Однако принцесса Намири негромко произнесла короткое приказание на своем языке. У секретаря отпала челюсть, он покраснел, но с места не двинулся, переминаясь с ноги на ногу в явной растерянности. Он что-то ответил принцессе…