Мария фон Трапп - Звуки музыки

Около пятнадцати лет назад мы всей семьей гостили в Тироле у известной писательницы.

— Не смешно ли, — сказала она однажды, — что я не написала ни единого слова, пока мне не стукнуло сорока.

— Просто не верится, — согласились мы.

На следующий день во время прогулки в живописную долину мы увидели небольшую церквушку, открывшуюся взгляду на одном из лесных холмов.

— Давайте поднимемся туда, — сказала наша хозяйка. — Это интересное место.

Так оно и было. Старое здание выглядело весьма необычно для нашего времени. Сверху, откуда-то с крыши, свисала веревка от колокола. Шутя, я ухватилась за нее, пытаясь извлечь оттуда какой-то звук и, глядя на подругу, сказала:

— Хочу после сорока лет тоже стать писательницей!

Конечно, это была шутка, и я слегка смутилась, увидев, что на ее лице нет и тени улыбки. Вместо этого она как-то странно посмотрела на меня и спросила:

— Вы знаете эту историю?

— Какую? — поинтересовалась я, отпуская веревку.

— Говорят, — сказала она, — что раз в сто лет, если кто-нибудь позвонит в этот колокол и загадает желание, то оно, каким бы ни было, обязательно исполнится, при условии, что человек, загадавший его, не будет знать об этой легенде. Жители долины называют этот колокол «колоколом желаний».

— Я ничего не знала об этом, — ответила я.

Это было пятнадцать лет назад.

Работая над этой книгой, рассказывающей о нашей семье, я вдруг удивилась, подумав, как много любви — настоящей, искренней любви — вмещает в себя короткий промежуток времени, именуемый человеческой жизнью. И первейшая — любовь Господа к нам, его детям, путеводная, хранящая от зла любовь Отца. И так как только любовью воздается за истинную любовь, чаша сия не миновала и нас.

В бытность нашу певцами, жизнь была подобна одной непрерывной песне. «Спой новую песнь во славу Господа» — поет Кинг Дэвид в одном из своих псалмов. «История певцов Трапп» — это гимн любви и благодарности к Небесному Отцу в его Божественном Провидении.

Стоу, штат Вермонт.

Троица, воскресенье, 1949 год.

Кто-то осторожно потряс меня за плечо. Оторвавшись от тетрадей своих учеников, которые проверяла, я подняла глаза на доброе, морщинистое лицо мирской сестры.

— Преподобная Мать-настоятельница ожидает вас у себя, — шепотом проговорила она.

Не успела я закрыть рот, который разинула от удивления, как дверь уже затворилась за ней. Мирским сестрам не разрешалось разговаривать с кандидатками в послушничество.

Я не могла поверить своим ушам. Мы, кандидатки, видели Преподобную Мать-настоятельницу лишь издали, со своего места в церковных хорах. Мы были низшими из низших, живя на самом краю монастыря, нося черные одежды, и с нетерпением ожидая своего принятия. Я только что закончила Государственные курсы совершенствования подготовки преподавателей в Вене и должна была получить диплом, прежде чем тяжелые двери монастырской ограды закроются за мной — навсегда.

Я никогда не слышала, чтобы Преподобная Мать-настоятельница вызывала к себе кандидаток в послушницы. Что бы это значило? Она жила далеко, на противоположном конце монастыря, и я отправилась туда самой окольной тропкой, чтобы успеть по дороге обдумать ситуацию.

Несомненно, я выглядела в монастыре белой вороной. В голове у меня никогда не было дурных мыслей, но воспитание было под стать скорее озорному мальчишке, нежели молодой леди. Снова и снова наша наставница бранила меня за то, что я не могла подняться по лестнице, не перепрыгивая через две-три ступеньки; за то, что я не могла спуститься вниз иначе, чем съезжая по перилам; за то, что я постоянно что-нибудь насвистывала в стенах, которые, по ее словам, никогда не слышали свиста; и за то, что я, словно мальчишка, скакала через трубу на крыше школьного крыла монастырской постройки, что, безусловно, не подобает делать тому, кто готовится принять послушничество в Священном Ордене Святого Бенедикта. Я всем сердцем соглашалась с ней, но, не в силах удержаться, каждый день продолжала совершать множество новых проступков.

«Вот, наверное, в чем дело», — думала я, медленно спускаясь по извилистой тропинке, протоптанной монахинями, к старому мощеному булыжником дворику, с одной из стен которого на проходивших взирало огромное распятие, а напротив, над святым источником возвышалась статуя Святой Гертруды, — основательницы нашего монастыря. Так же медленно я вошла под арку с другой стороны двора.