Словно маленькая школьница, я сделала календарик, на котором были отмечены двести пятьдесят дней, которые мне предстояло провести в этом доме. Один был уже вычеркнут. Последнее, о чем теперь подумалось: когда будет зачеркнуто все, — я не останусь здесь. Я только временно отпущена.
Глава II
БЫЛОЕ ВЕЛИКОЛЕПИЕ
Несколько дней я провела, стараясь приспособиться к новым условиям. Все — абсолютно все — в этом доме было для меня непривычно. Здесь приходилось общаться со многими, совершенно не похожими друг на друга людьми: барон и его дети, баронесса Матильда и целый штат слуг, возглавляемый дворецким Гансом. На кухне царствовала Рези — полная добродушная главная кухарка. В молодости она работала на английском пароходе, успела побывать в Австралии и Индии и иногда по вечерам рассказывала маленькой посудомойке Мэриндл страшные истории о пиратах и людоедах, послушать которые на кухню обычно приходили садовник Пепи и горничные — Польди и Лизи. Даже Ганс предпочитал чистить серебро на кухне потому что «там было как-то светлее». В общем, истории Рези пользовались известной популярностью среди слуг, и их старались не пропустить.
Только Франц никогда не показывался на кухне. Дикие рассказы Рези не доставляли ему удовольствия. Он был ординарцем капитана, когда тот служил на флоте, и мог бы сам рассказать массу историй о подводных лодках и торпедах, но никогда не делал этого, так как считал, что они слишком хороши для неискушенного кухонного персонала.
Франц тоже жил на вилле вместе с семьей. А так как капитану больше не требовался ординарец, ему нашлась работа по хозяйству. Похоже, он приспособился к этой перемене лучше, чем его бывший командир. Но то и дело можно было видеть как вечером, закончив дела, капитан вместе с его бывшим ординарцем раскуривают трубки, предаваясь воспоминаниям о былых днях службы в военно-морском флоте.
Семьи и слуги, вместе насчитывающие около двадцати человек, жили в большом старом доме со множеством комнат, прихожих, коридоров, окон, балконов. А в комнатах — масса странных и непонятных вещей, которые я никогда раньше не видела.
На третий день после моего приезда барон уехал на охоту в Венгрию. В этот же вечер баронесса Матильда сказала мне за ужином:
— Когда дети будут в постелях, не зайдете ли вы в мою комнату?
Я согласилась и сразу же стала припоминать все, чем могла поинтересоваться: о детях, доме, возможно, о капитане.
— Входите и чувствуйте себя как дома, — услышала я высокий, мягкий голос баронессы, спустя некоторое время, постучав в ее дверь.
Я вошла, но что-то мешало почувствовать себя в домашней обстановке — что-то, наполнявшее комнату. Что это было? Мгновением позже я поняла — кружева. Кружевные занавески широкими складками ниспадали на окна. Кровать была накрыта широким белым покрывалом с кружевами. Белая кружевная скатерть покрывала туалетный столик с большим зеркалом в серебряной оправе и множеством мелких бутылочек и флакончиков. Даже красивая мягкая подушка, на которой отдыхала баронесса, была украшена желтыми кружевами, образовывавшими своеобразный ореол вокруг ее головы. Мое огрубевшее сердце альпинистки сжалось при виде такой женственности. Я невольно остановилась в дверях.
— Не присядете ли, моя дорогая? — мягко произнесла баронесса. Вокруг ее шеи была повязана широкая черная вельветовая лента. Рядом с шезлонгом, на небольшом столике из черного дерева лежал серебряный поднос. Баронесса сняла с него хрустальный графин, вытащила серебряную затычку и наполнила золотистым вином два красивых бокала. Потом положила мне на колени чудной формы тарелку с разными сладостями и сказала:
— Берите, не стесняйтесь.
И, подняв бокал, тепло продолжила:
— Добро пожаловать, и пусть у вас никогда не будет преемника.
Я сразу поняла смысл этих слов: она желала мне остаться на этом месте до тех пор, пока дети не подрастут так, что учительница им не понадобится. Это было очень приятно, и я оживилась, почувствовав расположение к баронессе.
Никогда в жизни я не была избалована конфетами и пирожными. Вид этих сладостей развязал мне язык, и вопросы полились, как из ведра. Улыбаясь, баронесса с удивительным терпением давала ответы на бесконечные зачем и почему, пока я, наконец, не спросила:
— Вот чего я не могу понять. Почему капитан с его замечательными детьми, прекрасным домом и кучей денег, на которые все можно купить, вовсе не производит впечатление счастливого человека?
Читать дальше