Стелла Чиркова - Два берега

Когда у Жанны начиналась черная полоса жизни и она понимала, что движется по ней не поперек, а вдоль, она ехала к кузине Мари. Сестры были очень дружны, хотя их дружбу вряд ли можно было назвать дружбой равных, — Жанна считала Мари идеалом. С ее точки зрения, кузина была образцом хороших манер, воплощением женственности и символом элегантности. Наверное, поэтому даже мысленно Жанна никогда не называла ее двоюродной сестрой Машей, а всегда только кузиной Мари — на французский манер. Кстати, правнучка рязанских крестьян была на удивление похожа лицом и фигурой на знаменитую актрису Софи Марсо, а потому легкое звучное Мари постепенно прижилось среди родни, потом среди друзей, а потом стало сопровождать Машу Артемьеву и дома и на работе. Она сначала посмеивалась, а потом купила себе роскошный мундштук и дорогой сервиз из чешского фарфора — в ее понимании эти вещи были обязательны для изящной мадемуазель. Тощая и гибкая, как голодная кошка, угловатая, резкая, пронзительная, Мари нравилась мужчинам и обожала им нравиться, а потому окутывала себя флером из загадок и секретов. К восторгу Жанны, в ванной Мари светились сотни нарядных флакончиков и баночек, каждой из которых кузина умела пользоваться, на что у Жанны не хватало ни терпения, ни времени. Дома Мари ходила в кимоно, стоимостью в три Жанниных зарплаты, и на каблучках, всегда слегка накрашенная, с идеально лежащими волосами. Одним словом, если кто-то и понимал что-то в нашем сумасшедшем мире — это была именно Мари, которая умела получать от жизни удовольствие. Мари считалась у подруг авторитетом по вопросам отношений с мужчинами, хотя ей только-только исполнилось двадцать четыре.

Мари встретила Жанну с улыбкой и даже не выразила неудовольствия по поводу неожиданного визита.

«Вот это манеры!» — восхищенно подумала Жанна, а вслух произнесла:

— Я тебе не помешала?

— Конечно нет, дорогая, — сказала Мари с нарочитым ударением на слове «дорогая», и девушки засмеялись. — Давай свое шампанское, не прячь его под курткой — оно выпирает. И в честь чего мы сегодня собираемся напиться?

— Ну, напиться — это ты преувеличиваешь, — возразила Жанна, раздеваясь и отыскивая в прихожей единственные тапочки без каблуков — она специально привезла их сюда в прошлом году. — Мне завтра на работу.

— Может, и преувеличиваю, а может, будет как в прошлый раз, — таинственно улыбнулась Мари.

— На этот раз все не так плохо, — заверила ее Жанна. — От меня никто не ушел, я никого не люблю неразделенной любовью, и меня даже не уволили с работы.

— Неужели ты беременна? — воскликнула Мари и чуть не выронила бокалы.

— Да ладно… — поморщилась Жанна. — С чего ты решила? С какой стати?

— А то ты не знаешь, как делаются дети, — улыбнулась кузина. — И что ты так ужасаешься моей догадке? В твоем возрасте уже естественно быть беременной.

Жанна помрачнела. Ей не нравилось, когда ей напоминали о возрасте. Двадцать восемь — не возраст? Смотря для кого. Если для женщины, которая вышла замуж в восемнадцать, родила в двадцать, окончила институт в двадцать три, а к двадцати шести уже возглавила отдел в крупной компании, и поклонники теснятся у ее дверей, а в семье все отлично — то да, двадцать восемь — не возраст. Можно говорить, что «ей только двадцать восемь, а она уже», и дальше перечислять заслуги и регалии. А когда в двадцать восемь лет ты работаешь обычным журналистом на кабельном канале и никаких повышений у тебя не предвидится, муж ушел к легкомысленной дамочке, родить ребенка ты оказалась не способна, а на горизонте нет не только тучи поклонников с букетами и бриллиантами, но и одного самого завалященького, влюбленного в тебя мужчинки… Вот тогда это называется «ей уже двадцать восемь, а она еще только…».

— Мари, хочешь последний прикол родного телевидения? — решила Жанна перевести разговор на более приемлемую тему. — Приходят к нам из предвыборного штаба одного депутата заказывать рекламный ролик-трехминутку. Наша Алиса давай им распевать: сценарий, съемка, варианты, идеи… Они гордо объявляют: дескать, у нас все свое, нам нужны только студия и оператор, ну и, конечно, время проплатить — самое лучшее и со скидкой. Алиса, естественно, обещает им все сделать как любимым клиентам, они млеют-балдеют, потом она берет сценарий и… Пропускаю акт первый — уговоры отказаться от идеи и акт второй — подготовку к съемкам. Излагаю их гениальную задумку: на экране кадры из старого советского мультика «Летучий корабль», где бабки-ежки танцуют и поют частушки, перемежаются кадрами, где депутат выступает, встречается с детьми из детских домов, вручает ветеранам медали и так далее. А на этом фоне идет песня, которую сочинили и будут исполнять те трое, которые приперлись из штаба. Теперь картина маслом и сыром по копченой колбасе: студия, караоке, три придурка с листочками тренируются точно попадать в слова: