Джилл Шелвис - Все дело в любви

— Да, — улыбнулся он дочери. — Но чертовски приятно. Теперь проси все, что хочешь. Хочешь — канарейкой спою, хочешь — любую тайну выдам?

Миа усмехнулась.

— А какие у тебя есть тайны?

— Покрытые мраком.

— Например?

— Например я смотрел «Адскую кухню». Только никому не говори, — сказал он, прикладывая указательный палец к губам. — А еще поменял замки на шкафах в баре, чтобы подшутить над Джексом. А еще я люблю иногда позлить Тару. Мне так нравится, когда она выходит из себя.

Миа рассмеялась.

— Нет, тебя точно накачали. Расскажешь, почему вы не вместе?

— Я и Джекс? Ну он обручен сейчас, так что…

— Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о Таре, — проговорила она сквозь смех.

Форд посмотрел в карты, как будто там был написан ответ.

— Ну давай, это не такой уж сложный вопрос.

— Сложный. И разве я тебе уже не говорил?

— Нет, не говорил. Тара говорила, ну, типа того, а ты нет.

Тара, которая все еще стояла за дверями, прикрыла рот руками.

— Все запутано, — сказал наконец Форд. — Но это дурацкий ответ, а я как‑то пообещал себе, что если встречу тебя когда‑нибудь, то ни за что не буду вешать тебе лапшу на уши.

Тара поняла, что он думал об этом, о том, как встретит Миа, как будет разговаривать с ней. Он думал об этом и хотел этого.

И ей было стыдно, что она изо всех сил старалась об этом не думать, иначе чувство вины доконало бы ее давным‑давно.

— Это хорошо, — сказала Миа. — Потому что у меня очень чувствительный лапшометр.

Форд улыбнулся и дотронулся до руки дочери.

— Ты знаешь, это у тебя от Тары. У тебя вообще много от нее. Внутренняя сила, уверенность, острый ум. Если честно, все лучшее в тебе от нее. А не от меня.

От нахлынувших чувств Тара положила руку на сердце.

— Ну так ты уже скажешь мне или как? — спросила Миа. — Расскажи, как вы снова встретились. Ну давай, пока ты еще под кайфом.

Форд порывисто вздохнул.

— Я был плохой новостью для нее, Миа.

Тара забыла, как дышать. Она ожидала услышать от него все, что угодно, но только не это.

— Это она тебе сказала? — спросила Миа. — Заявила, что ты ей не подходишь?

У Тары подступил комок к горлу.

Все не так, подумала Тара. Он был замечательным. Он все, что ей было нужно. Он не воспользовался ее неопытностью. И правда в том, что она хотела его так же сильно, как и он ее. Когда она забеременела, он испытывал сильное чувство вины.

Но это была не его вина — по крайней мере не только его. Ведь в постели их было двое, и он показал ей, как хорошо может быть женщине с мужчиной.

— Нет, — ответил Форд. — Она этого никогда не говорила.

— Может быть, оттого что она так не думает?

Форд пожал плечами, а Тара покачала головой. Она никогда не считала, что он ей не подходит. Никогда. Она всегда видела за его крутой внешностью и дерзким поведением заботливого и любящего парня.

— У нас бы ничего не срослось, — продолжал Форд. — Я бы не смог заботиться ни о ней, ни о тебе, как бы сильно этого ни хотел. И, по правде говоря, она была создана для чего‑то большего, чем застрять здесь со мной, в этом городишке, который она всегда ненавидела.

— А как же любовь? Ведь если вы любили друг друга…

— Нам было по семнадцать, — мягко сказал Форд, — мы не знали, что такое настоящая любовь.

Миа фыркнула, выражая свое несогласие. А Тара, которая все еще пряталась за дверью, кивнула. Конечно, ей было бы приятно услышать, что они тоже любили друг друга, когда были детьми, но она не осуждала его. Кто она такая, чтобы судить?

— Ну ладно, — продолжала Миа. — Тара ушла, а ты? Что ты сделал? Просто позволил ей уйти?

В ее голосе звучало разочарование, но Форд рассмеялся.

— Боже, как же много в тебе от нее. — Он помолчал немного. — Да, я просто ее отпустил. Она была несча стна со мной. Когда она вернулась в Лаки‑Харбор много лет спустя, ей понадобилось шесть месяцев, чтобы заговорить со мной.

— Она злилась за то, что ты дал ей уйти?

— Полагаю, да. И я это заслужил.

— Но ведь ты сделал это из любви к ней, — с надеждой предположила Миа и вздохнула, предавшись романтическому порыву. — Ты думал, что она достойна лучшего.

— Ну, дело не только в альтруизме, — признал Форд. — Я шел по пути наименьшего сопротивления. Выбрал, так сказать, легкий путь. А Тара легких путей не ищет.

Таре показалось, что он говорит это как‑то по‑особенному. Он гордился ею.

— А что сейчас? — спросила Миа, она явно не собиралась заканчивать. — Сейчас вы уже взрослые и снова вместе, и случилось это в том же городе, где и началось. Все может закончиться по‑другому. Ведь так?