Элизабет Смит - Ничей ребенок

— Я не изменял Стиви, — ответил он, тщательно контролируя голос. — Я люблю ее и останусь верен ей навсегда.

— Но вы были в клубе в ночь того дня, когда у вашей жены начались схватки? И не сидела ли рядом с вами за столиком женщина?

— Я встретил друзей, с которыми не виделся много лет, и мы отправились в клуб. По пути к нам присоединились две их приятельницы, и одна из них оказалась моей соседкой по столу. Это был тот редкий случай, когда я позволил себе выпить чуточку лишнего.

Джо непреодолимо хотелось приободрить Стиви хотя бы взглядом, но он боялся нарушить зрительный контакт со своим инквизитором. Решиться на это значило признать справедливость всех выдвинутых против него абсурдных обвинений.

— А разве не соответствует истине факт, что вы покинули клуб вместе с вашей дамой и появились в своем гостиничном номере лишь утром, в то самое время, когда ваша жена уже готовилась родить?

Внутри у него все похолодело. Интервью стало напоминать интенсивный перекрестный допрос, остановить который было уже слишком поздно. Понимая, что отрицать бессмысленно, Джо попытался объяснить ситуацию:

— Я был с друзьями. Из одного клуба мы отправились в другое заведение, затем — в следующее. Их знакомые следовали за нами. Кроме того, что всю ночь напролет мы пили и вспоминали прошлое, не происходило ничего иного. Рано утром я вернулся в гостиницу. — Он сделал глубокий вдох. — Я знаю, что всю жизнь буду сожалеть о том, что не смог быть рядом со Стиви в самую трудную и ответственную для нее минуту. Я подвел ее тогда, когда она больше всего во мне нуждалась.

Верная своему принципу, Беверли вновь резко сменила тему, и Джо почувствовал некоторое облегчение. Когда съемка закончилась и худшее осталось позади, он выбрал мгновение, чтобы все же отыскать глазами Стиви, но той нигде не было.

Прощальное рукопожатие с излучающей доброту и кротость Беверли напомнило ему о том, что испытывает проигравший матч теннисист.

— Ты славный парень, Джо, — с искренним восхищением заметила она. — Сначала я долгое время вообще ничего о тебе не знала, а потом никак не могла понять, почему люди, не переносившие кантри-музыки, становились вдруг твоими поклонниками. Пришлось купить несколько твоих дисков, посмотреть пару концертов. Зато теперь я знаю. В песнях, которые ты поешь, звучит обещание любви. Все мечтают о ней, ждут ее, и когда ты выходишь на сцену, мы верим, что грезы сбываются.

— Спасибо за добрые слова, Беверли, — невесело усмехнулся Джо. — После того номера, который мы с вами сейчас исполнили, мне остается лишь благодарить судьбу за то, что поклонников, подобных вам, не так уж много. Простите, но мне пора разыскать жену и объяснить ей, что именно выйдет на телеэкран через неделю-другую.

Джо нашел Стиви сидящей у ручья.

— Не слишком удачно все получилось, правда, дорогая? — Он прислонился к стволу старого дуба. — В высшей лиге мне играть еще рано.

— Ну что ты, Джо, в самый раз, — развернувшись, ответила Стиви; глаза ее сверкали. — Среди лжецов равных тебе не найти.

— Стиви, я был не прав, не сказав тебе об этом, но мне и в голову не приходило, что все может закончиться таким образом. Поверь, в Мемфисе у меня ничего не было.

— Неужели? Даже если в ту ночь и в самом деле ничего не было, то наверняка что-то было днем. Я рожала, и никому не известно, чем занимался ты. По дороге в больницу твой отец сказал, что ты уже в пути. Как же ты был нужен мне тогда, Джо! А что нам принес сегодняшний день? Сколько миллионов людей узнают, как мало у тебя уважения к своей жене и ребенку?

— Это не так, Стиви.

— А по-моему, так. Скажи, Джо, откуда Беверли Симмонс стало обо всем известно? За тобой что, установили слежку? Или же это твой обычный способ проводить досуг?

— Там была Дженни. — Джо оттолкнулся от дерева. — Она видела меня, а потом пронюхала о том, что я должен дать интервью. — Он попытался обнять жену, но Стиви уклонилась от объятий.

— Значит, Беверли знала, Дженни знала, тогда почему же ничего не знала я? Что же ты мне не сказал ни слова? Подумал, что до меня это не дойдет?

— Стиви, я никогда не обманывал тебя, и не собираюсь. Да, загулял с друзьями. Получилось глупо, но это все.

— Думаешь, я поверю? Ты ничем не отличаешься от тех самцов, что вечно врут моей матери. Только она хочет верить их лжи. Всю жизнь меня тоже кто-нибудь обманывал. Сначала мать. Потом Майкл. Хватит!

Джо пришел на память разговор с Кэти, состоявшийся прямо перед тем, как она попала в аварию, — горькие, несправедливые слова, которые жена бросала ему в лицо. И так же, как тогда, ощутил он сейчас поднимающуюся в душе волну злости.