Маргарита Южина - Супружеский ошейник

– Бедный мой псина, – вздыхала Маша. – Мне кажется, он больше волонтер, чем я. Он так долго все время терпит.

– У меня дома тоже трое волонтеров мужу мозг выносят, – пробурчала Софья. – На что только не пойдешь ради благого-то дела. Варь, ты, значит, давай больше не капризничай, не болей. Хотя можно и поболеть, чего это я?

– Девочки… я так рада… я так… Валентин, а радоваться мне же можно, да?

– Нужно! – отчаянно кивнул Валентин. – Вадим, лечи барышню, радуй ее почаще.

– Будем стараться, – фыркнул Вадим и прижал Варю к своему плечу.

– «Обрадовал», – чуть было не сорвалось с Вариных губ. Но Софья сделала ей знак глазами, и Варя мило и покорно улыбнулась. Чистый ангел.

Она уже представила, как Вадим… а теперь она будет звать его только так… Как он возьмет ее на руки и отнесет на диван. А потом… потом он, наверное, снова начнет петь песни и играть на гитаре. Только теперь уже для нее одной. А она… Да, она будет молчать, как советовала Софья. Пусть Вадим влюбляется в нее посильнее.

Но Вадим отчего-то вовсе не схватил ее на руки и никуда не понес.

– Варь, – повернулся он к ней. – Мне завтра очень рано уезжать надо. Очень рано. Ты убери здесь всю посуду со стола, хорошо? А то я… я усну прямо в тарелке – и ушел.

Варя открыла рот.

А как же она таскать-то будет? Она ж и ходить-то не может, так только – со стулом в придачу.

Ну ладно, Оксаров. Она, конечно, уберет. Но ты, Гер-расим!

Кстати, со стулом убирать посуду оказалось вовсе не трудно – она составила все тарелки на стул, а потом сама и везла их. А возле раковины и вовсе – уселась и стала мыть. Ничего, справилась. А он все равно Гер-расим! Хотелось, чтобы Оксаров увидел, но он уже спал. Во всяком случае, больше вниз он не спустился.

Утром Варя проснулась и поняла, что снова одна. Все правильно – Вадим же говорил, что ему рано нужно вставать. А ей… ей надо было собираться домой. Здесь, конечно, хорошо, но… Но дома лучше. И пусть он сам убирает всякие тарелки. Только вот как уехать-то? Вызвать такси? Она даже адреса не знает, где находится. Надо звонить Маше!

– А чего тебя так подбросило-то? – удивилась Маша, когда Варя ей дозвонилась. – Дождись Оксарова, а потом он тебя и привезет, куда надо.

– Маш, но мне очень надо! У меня и телефон разрядился. А зарядка дома и… Маш, а вдруг Сеню найдут? Или он сам придет? А соседи даже не знают, где меня искать.

Это решило все.

– Ладно, – решила Маша. – Я сейчас на работе, но на часик отпрошусь. А то вдруг и правда… Сеню приведут.

Уже через два часа Варя поднималась к себе в квартиру, то есть еле шла, опираясь на перила.

– Варь, но, может быть, на меня обопрешься? – суетилась рядом Маша.

– Ты слишком маленькая, не лезь, – стойко отказывалась Варя. – И потом, мне надо самой. Я ж не инвалид.

– Да кто тебя инвалидом-то… вот дуреха.

Маша хотела задержаться и помочь что-нибудь по дому, но Варя решительно отправила подругу на работу.

Она осталась одна. Да, дома у Оксарова было очень хорошо, но… этот дом был не ее. Здесь же, далеко не в такой роскоши и пышности, Варе было намного лучше. Хочешь – ползи в туалет, хочешь – в ванную, хочешь – по стеночке шарахайся. Никто слова не скажет.

День прошел в каком-то топтании, а вот с приходом вечера на Варю опять навалилась грусть, да только пришла матушка и заполнила собой все. Грустить было просто некогда.

– Я ведь нашла павильон-то! – с гордостью сообщила она прямо с порога. – Недалеко от своего дома. Так что переезжать надо. Когда цветы перевозить-то будем?

– Мам, я вот… ты сама все организуй, а? – попросила Варя, стараясь не показать матери, насколько ей тяжело ходить. – Ваньку нашего привлеки. Ну что я тебя, учить должна, что ли?

– Ну, я смотрю, ты, девка, совсем разленилась… даже вон лишнего шагу не ступишь теперь. Разбаловали тебя деньги-то!

– Да какие деньги-то, мам? Я их когда в последний раз видела-то?

– А чего тогда ходишь, как побитая? Ходи по-человечьи! Выпрямись!

– Да не могу я! – сорвалась Варя. – С ногами что-то… врач сказал, что пройдет.

– А, ну тогда корячься, – любезно разрешила маменька. – У меня тоже так было, когда от меня твой отец ушел, паразит. Вот отнялись ноги, и все! И не идут! Я, главное, хочу идти, а они – не хотят! Очень обидно было. Думала, что так и останусь… как осьминог, а потом ничего, как-то само собой. Тогда, значит, я сама это дело проверну, да? А зарплату когда дашь?

– Мам, когда буду ходить, тогда и дам.

– Ну и ладно, мне не к спеху, – не стала настаивать матушка и удалилась домой.