Антон Соя - ЭмоБоль. Сны Кити

Внизу решительно вставало солнце. Оно красило небо, белые перины облаков и глаза Егора в разные оттенки розового цвета. Кити заплакала ещё сильнее и прижала обветренные губы Егора к своим, жарким и солёным от слёз, коротко его поцеловала и прошептала:

— Молчи. Молчи. Я не хочу тебя слушать. Я никогда не отпущу тебя! Молчи. Просто целуй меня и обнимай, люби меня, пока не кончится этот чудесный сон.

И сон продолжился. Такой же бесконечный и такой же короткий, как жизнь. Такой же прекрасный и такой же несправедливый. Кити плакала уже не от страха и горечи, а от счастья. Счастья, которое разрасталось в ней всё больше и больше с каждым движением Егора внутри неё. И не было больше ничего, кроме этого бесконечного секундного счастья, венчающегося взрывом вселенной и рождением сверхновой любви. Счастья, которое могло исчезнуть в любой момент, стоило ей проснуться. Счастья, которое светилось из Кити ярче, чем восходящее солнце, стоявшее уже вровень с их облаком-постелью. Егор вздрогнул, захрипел и замер, обняв Кити. Она тоже обняла Егора так крепко, как только могла, прижалась к нему всем телом, зарылась лицом в его кудри, не желая отпускать своё счастье ни на секунду. Кити не хотела ничего слушать, она хотела только его. Егора. Егора! Услышав её мысль, он неожиданно поцеловал её маленькую грудь, слегка потянув зубами за серёжку в соске.

— Ещё, ещё, — зашептала она.

— Ненасытный Кит! — Егор спустился ниже.

— Я насытный! — возмутилась Кити.

— Очень сытный, — продолжил игру Егор, зацепив языком колечко в пупке Кити.

— У-кху. Извините. Я на секундочку — полный извиняющихся обертонов, но всё равно шкодный голос ворвался в сладкий сон девушки.

— Это ещё что за… клоун?

Кити с удивлением уставилась на свою в десятки раз увеличенную татуировку, обретшую пышную объёмную плоть, и сразу вернулась в реальность, не выходя из сна. Высший пилотаж — понять, что видишь сон, и остаться в нём, при этом вспомнив то, чего никогда не было, то, во что наяву ты ни за что не поверишь и даже не сможешь воспроизвести. Сейчас, например, Кити кажется, будто всё это повторяется в сотый раз. В любом случае она точно знает, что толстый страшный клоун, рисунок на коже, сбежавший с её груди, лишивший её всякой надежды на вечное счастье своим приходом в её сон, ничего хорошего не скажет. Это точно.

— Привет, Браза, — почти ласково сказал Егор, перекатившийся за Кити и скрывший её тело от маленьких любопытных глаз клоуна в объятиях сильных рук, — ты, как всегда, не вовремя!

— Я тоже люблю тебя, Егор!

— А я тебя ненавижу. Зачем я только тебя сделала! Какого хрена ты припёрся сюда на этом жирном общипанном гусе?

— Я что, на гусе?! — искренне испугался Тик, с опаской посмотрел вниз и тут же спрыгнул с гуся на воздушную постель Кити и Егора. — О, как взбили облако, любовнички. Всё кувыркаетесь, а то, что мир катится к чертям, волнует только меня?

— Вот и катись к чертям из моего сна вместе со своим миром. Завтра же выведу тебя в салоне!

— Выведи! Выведи, ради всего святого! Вспомни этот сон, разозлись и выведи! А заодно вспомни, что если ты не отпустишь Егора, не влюбишься и не начнёшь радоваться жизни, через пару месяцев всему миру наступит кирдык!

— Бесполезно, Тик! — с усталым вздохом сказал Егор. — Ты же знаешь — утром она всё забудет! Тысячу раз я пытался ей всё объяснить. С тобой и без тебя — всё абсолютно безмазово! Следующей ночью я снова здесь. Кити выдёргивает меня из небытия — мы счастливы до утра, а мир доживает последние дни.

— Что за ахинею вы тут поёте в два голоса? Даже для сна — перебор. Чтобы спасти мир, я должна пожертвовать своей любовью, своей верностью погибшему любимому, которого вижу только во сне? Для этого я должна взять и влюбиться? Только и всего-то. Подумаешь, какая ерунда — влюбиться в другого человека! Это же, как сходить постричься: раз — и новая причёска. Раз — и новая любовь! Так ты это себе представляешь, толстый умник?

Клоун одобрительно развёл короткими пухлыми руками:

— Угу!

Егор еле удержал взорвавшуюся Кити. Если бы не его сильные руки, она бы вскочила и пинком опустила Тик-Така с неба на землю.

— Придурок! Я ни за что и никогда не предам своего Егора! Моя любовь — это всё, что у меня осталось! Она больше и сильнее меня! Она больше и сильнее всего долбаного света, которому всё никак не может прийти конец! Зачем мне мир, в котором не будет Егора?

— Ну вот, — сказал клоун, подбоченившись и притоптывая по облаку левым несуразным ботинком сто пятого размера, — опять подмена героизма эгоизмом. Три года, Кити, ты живёшь, запрятав все свои негативные эмоции глубоко в себя, чем всё больше и больше разрушаешь свой Эмомир. А из него наружу рвутся страшные чудовища, все, что ты скопила там за всю свою короткую, но полную утрат и боли жизнь. Они и уничтожат Мир. Ты не живёшь своей жизнью, Кити. И свой потенциал любви ты тратишь лишь во сне. Ты не даёшь уйти Егору. Это так красиво и твоя любовь достойна уважения, восхищения, но она обрушит мир! Все погибнут! Все те, кто дорог в этом мире тебе и Егору. Ты останешься королевой мёртвого мира, погибшего из-за твоей любви. Будешь ли ты счастлива тогда? Даже во сне? Не слишком ли высокая цена? Подумай. Погибнет Рита, твой отец, его семья, семья Егора, все твои друзья…