Маргарет Каллагэн - Хозяин дома

— Нет! Не трогай меня! Не смей ко мне прикасаться! — выкрикнула Элла. Она вырвалась, спрыгнула с кровати и потянулась за халатом. — Ты слышишь меня, Джек Кигэн? Не смей ко мне прикасаться! Это ты убил нашего малыша.

— Не говори глупостей, — возразил Джек, стараясь сохранять хладнокровие.

Последнее звено головоломки встало на место, и в душе Джека словно что-то умерло. Значит, все эти месяцы, что Элла предавалась горю, она винила его в смерти ребенка. Не удивительно, что жена от него отдалилась. Как же она его, наверное, ненавидит! И все-таки Элла не способна мыслить вполне здраво. Горе, нарушение гормонального баланса, послеродовая депрессия — все это сказалось на ее рассудке. Джек много прочел на эту тему, он даже посоветовался с психиатром, но пока Элла отказывается взглянуть правде в глаза и признать существование проблемы, никто другой помочь ей не сможет.

— Это не глупости, а правда. — Элла упрямо замотала головой. — Ты убил моего малыша. Ты лгал, говорил, что это не опасно. «Давай займемся любовью», — это ты сказал, Джек, не я! «Потихоньку, осторожно, малышу это не повредит». Он был такой красивый, мой мальчик, а ты его убил.

— Нет, Элла, не говори так!

— Да! Я тебя ненавижу. Я ненавидела тебя все эти месяцы и буду ненавидеть до самой смерти. И я очень надеюсь, что забеременела, — добавила она так бесстрастно, что у Джека внутри похолодело. — Потому что мне нужен ребенок, он будет только мой, и больше ничей. Не наш, не твой, только мой, понимаешь, Джек?

Джек посмотрел ей в глаза, и ему показалось, что он наткнулся на две льдинки.

— Все кончено, можешь уходить. Поскольку твой чемодан уже уложен и стоит у дверей, тебя ничто не задерживает. Скатертью дорожка. Ты свое дело сделал, теперь можешь идти.

— Ради всего святого, Элла…

— Нет. — Она перебила его, властно взмахнув рукой. — Нам больше не о чем говорить, все кончено. Наша семейная жизнь закончилась. Как видишь, ты мне больше не нужен. — Она прислонилась к дверному косяку и сложила руки на груди. — С тобой ли, без тебя, ребенок у меня все равно будет. Какая разница от кого. Один мужчина, два, десяток… сколько потребуется, столько и будет, пока я не забеременею. — Она щелкнула пальцами. — Это всего лишь вопрос времени. А теперь уходи. Убирайся из моей жизни и не возвращайся.

— Элла…

— Нет, хватит. И только не делай вид, что тебе это не безразлично. — Она усмехнулась. — Глаза у меня пока что в порядке, и поверь, Джек Кигэн, я не дура. Занимались любовью, говоришь? О да, ты меня хотел. — Ее губы презрительно скривились. — Почему бы и нет, в шторм любой порт хорош. Я видела выражение твоих глаз, и знаешь, что я в них прочла? Жирная и старая, но для секса сойдет. Что ж, в этом мы сходимся, ты тоже годишься для секса. Но только, как я уже сказала, даже для этого ты мне больше не нужен.

Не дав ему времени ответить, Элла выскочила из комнаты. Оставшись в одиночестве в двуспальной кровати, все еще хранившей отпечатки их тел, Джек наконец посмотрел правде в глаза. Он по-прежнему любит Эллу и только что потерял ее. Однако без борьбы он не сдастся.

Джек быстро оделся. Конечно, накинуть халат явилось бы делом одной секунды, но инстинкт подсказывал ему, что единственный выход — ранить ее, подстегнуть, задеть самолюбие. Чтобы этот метод лучше сработал, он должен быть одет не так, будто готовится лечь в постель, а так, будто уходит.

Элла его любит. Джек верил, что любит, но она страдает и чувствует потребность избавиться от страдания, излить его вовне, очиститься от ненависти. Ей нужен человек, на которого можно направить гнев, и она воспользовалась для этой цели Джеком. Отсюда и больно уколовшие его шпильки насчет других мужчин. Джек чувствовал, что это чистый блеф, Элла никогда не будет спать со всеми подряд. Она его женщина, только его, и всегда будет принадлежать ему одному.

Эллу Джек отыскал на кухне. Она наливала себе щедрую порцию бренди, что его, впрочем, не особенно удивило.

— Выпьешь на дорожку? — наигранно жизнерадостно спросила она, поднимая бутылку.

Джек пожал плечами.

— Почему бы и нет? — Он взял из ее рук стакан, старательно избегая телесного контакта. — Предлагаю тост: за нас, за будущее, что бы оно нам ни принесло.

— У нас нет будущего, во всяком случае вместе, — напомнила Элла. Губы ее сложились в тонкую горькую складку.

— Неужели? Пожалуй, я с тобой согласен, разве что свершится чудо и родится ребенок, — медленно произнес Джек. Он сделал большой глоток из стакана и почувствовал, как бренди обожгло горло.