Елена Стяжкина - Купите бублики

— Сегодня мы собрались, чтобы отметить огромный праздник. Нам повезло, что мы попали в этот тесный круг…

Бедный Марк, ну как ему сказать, что меня в шортах за пять долларов в «Савое» просто не поймут.

— Спасибо, Марк, я тронут.

Игорь Львович обходится без реверансов. Марк, кажется, подарил ему новую машину. Красивую.

Юшкова поцеловала именинника, а он задержал ее в своих мощных для шестидесяти лет объятиях. Кино! Из собрания «Госфильмофонда». Это мне близко. Кроме мужа-врача, я, кстати, хотела сниматься в кино.

— Катя, что вы такая грустная?

Это Игорь мне, со всеми остальными он на «ты». Я — чужая, хотя чужие здесь не ходят. Но меня, наверное, пробили по всем каналам и уже не боятся.

Юшкова положила голову на плечо Марка. Она его любит. Она хочет от него ребенка. Она с успехом прошла марковскую квалификацию — отпустила волосы на два метра пятнадцать сантиметров на голове и удалила их же на ногах. Навсегда причем. Но она не стала лучше Като. Ничего не поделаешь. А Марк не страдает. Он громко трахает все, что шевелится. Может, надо пошевелиться?

Като быстро опьянела. У нее нет опыта, как у меня. Она все время на работе. Ей нельзя. У нее должен быть вид и величие. А мне можно. Я сижу дома. На три копейки плюс питание.

— Андрюха, — протянула она, — расскажи что-нибудь, тоскливо как-то на душе.

Игорь Львович бросил на нее полный гневного недоумения взгляд (цитата из Виктории Холт). Бросил, и все. Сражаться не полез. Они с Като в разных весовых категориях. На ней все держится.

Андрюха, как обычно, покрылся красными пятнами и начал мямлить. Ему надо взять разбег для разговора. А потом — не остановишь. Это будет выглядеть так: «Еду я как-то на вызов…» или «Привозят нам больного…» Като будет ржать как лошадь. Потом Андрей пересядет к ней поближе, возьмет за ногу, прямо за ступню (интересно, Като моет ноги?) и будет оглаживать. Параллельно по плечам Като будет оглаживать муж. Марк будет балагурить. А я буду сидеть и молчать.

— Настя, давай потанцуем, — Игорь Львович легко спрыгнул со стула и обнял Юшкову.

Игорь Львович пытается быть современным. Он любит Гэри Мура. «Ничего не будет так же без тебя». Это мой вольный перевод. Я сижу одна. Мне бы сродниться с мужем Като, только я не знаю, как его зовут. И он не знает, как меня. Сидим. Я привыкла сидеть одна. У меня длинные домашние дни. Я сильно устаю к вечеру. Долго не могу уснуть. И все мечтаю поменять шило на мыло. Я не романтичный человек и не загадочный. Или это просто не пришло. Если меня долго бить головой о стену, из меня, конечно, можно вытряхнуть слезы, а так, попусту, — да никогда.

Настя танцует. Она глупая, но добрая. По полдня я болтаю с ней по телефону. Мы висим в разных концах города, объединенные вниманием к Марку. Настя не убирает, не стирает. Она только готовит. Марк мечтает о второй домработнице и порядке. А Юшкова закармливает его моллюсками в телячьих жопках. Жаль, что Марк не может унизить друга. Я бы пошла к ним этой второй. За деньги, а не за кусок хлеба. Если быть совсем честной, мне нравится Марк. Его бы чуток перемешать с Андреем, Львовичем, добавить никаковости мужа Като — и можно бросаться на шею. Но можно и так.

— Катя, что же вы все время молчите?

Я слышу настойчивый голос именинника. Я ему не нравлюсь. Потому что я — сидячий протест.

— Игорь Львович, а вы на мне женитесь. Разведите меня с Андреем и женитесь, — предлагаю я.

— Зачем? — он не удивляется. Еще бы, человеческая глупость — это его специальность.

— Как «зачем»? Вы же умный человек. Это ведь разрешит множество проблем. Я — хорошая замена. Я все умею. Я заменю вам Юшкову. Андрей утешится рядом с Като. Он ей подходит. Не отсвечивает. Марк признает поражение и укрепит свои семейные позиции. И перестанет гулять. Настя родит правнука. А жертва — всего лишь женится на мне.

Глаза Игоря Львовича сужаются до невозможности. Сейчас на меня опустится дубинка охранника, сидящего за забором. А завтра меня собьет машина. Но не насмерть. А Андрей меня починит. И все останутся при своих. А я даже стану его Галатеей. Андрея, в смысле.

Сейчас Игорю Львовичу пошло бы рычание. Но он забыл его механизм. Он хватает меня за подбородок и пытается оторвать мне голову. Юшкова всплескивает руками и ненавидит меня за унижение при всех. У меня из глаз катятся слезы. Но я сама виновата. Зацепила авторитет. Хотя раньше этот авторитет был подпольщиком. Цеховиком и по совместительству начальником овощной базы. Еще немножко — и у меня вылетят мозги. Юшкова злорадствует. Но Игорь вдруг успокаивается и целует меня в покрытые соплями губы. Не целует, я ошиблась, а больно кусает.