Сандра Браун - Красноречивое молчание

— Я так и думала, — улыбнулась пожилая дама.

Этим утром она дала Лаури адрес со словами: «Сегодня в три часа дня вы должны быть по этому адресу.

Спросите мистера Д.Л.Ривингтона. Он будет вас ждать».

Лаури поразилась, когда таксист остановился перед зданием, где размещалась телестудия. Она вошла в подъезд, горя желанием поскорее узнать, кто же такой этот таинственный мистер Ривингтон. В приемной спросила смазливую молоденькую секретаршу, где его можно найти. Та сначала в недоумении уставилась на нее, потом, хихикнув, сказала:

— На третьем этаже.

Лаури шагнула было к лифту, но девушка остановила ее:

— Одну минутку. Как вас зовут? Лаури назвала свою фамилию. Секретарша проехала пальчиком по отпечатанному на машинке списку:

— Все верно. Мисс Л.Перриш. Можете подниматься. Только, пожалуйста, потише. Идет съемка.

Выйдя из лифта, Лаури сразу попала в просторную телестудию. Специальная аппаратура и суета вокруг наполнили ее душу благоговейным трепетом.

Студия, похожая на амбар, была разделена на отсеки, предназначенные для съемок. В первом стояли больничная койка и бутафорское медицинское оборудование. Другой призван был изображать гостиницу.

Третий — крошечную кухню. Лаури обошла всю студию, с любопытством разглядывая декорации, стараясь не наступить на длиннющий кабель, который, как гигантская змея, обматывался вокруг студийных камер и мониторов.

— Эй, милашка, а тебе что здесь надо? — обратился к ней весельчак оператор в джинсовом костюме.

Вздрогнув от неожиданности, Лаури пробормотала:

— Я… мне… нужно видеть мистера Ривингтона.

— Мистера Ривингтона, говоришь? — захохотал оператор, будто она сказала что-то смешное. — Ну ты даешь! А мимо секретарши проскочила? — Лаури кивнула. — Ну, тогда увидишь. Подождешь, пока мы сварганим эту сцену?

— Да, — ответила Лаури. Она была согласна на все, что бы он ни сказал на своем тарабарском языке.

— Стой здесь, только тихо, и смотри, ничего не трогай, — предупредил ее парень.

Лаури отошла за камеры, направленные на отсек, напоминавший больничную палату.

И теперь, во время этого вынужденного перерыва, она наблюдала за актером, кумиром миллионов американок. Небрежно развалившись на бутафорском столе, он грыз яблоко, которое явно стащил из корзины, стоявшей тут же, на столе.

«Интересно, — подумала Лаури, — изменили бы почитательницы таланта Дрейка Слоуна мнение о своем любимце, если бы услышали, как он хамит своей партнерше». Впрочем, о чем это она! Разве грубость не является частью его очарования? Он играет роль врача, который терроризирует всех и вся в этой бутафорской больнице и своими властными манерами и неотразимой внешностью заставляет женщин трепетать и чуть ли не падать ниц перед ним.

Впрочем, нужно быть объективной, решила Лаури. В привлекательности ему явно не откажешь: этакое олицетворение грубой мужской силы. Но многим женщинам нравится именно такой тип мужчин. Первое, что бросается в глаза, — потрясающий цвет лица. Потом волосы необычного пепельно-каштанового оттенка, в свете прожекторов отливающие серебром. Резкий контраст с этими странными серебристыми волосами составляют черные густые брови и темные усы. Именно эти усы, придающие нижней губе дерзкую чувственность, заставляли с удвоенной быстротой биться сердца домохозяек, молоденьких работниц и бабушек. Но самое замечательное в его лице — глаза, мерцающие зеленоватым светом. Когда их показывают крупным планом, становится виден огонь, полыхающий в них, огонь, способный растопить сердца даже самых холодных женщин.

Со своего наблюдательного поста, находящегося вне круга, освещенного мощными прожекторами, Лаури видела, как Дрейк Слоун поднялся, потянулся — ну точь-в-точь ленивый котяра! — и метким броском швырнул огрызок в урну.

Она окинула взглядом его костюм и усмехнулась. Ни один уважающий себя врач не станет носить в больнице такие штаны «в облипочку». Да и зеленый балахон — обычная одежда хирурга — сидел на Дрейке Слоуне как влитой, подчеркивая его стройную фигуру. В глубоком треугольном вырезе виднелась голая грудь, поросшая буйной темной растительностью. «В таком виде к операционной и близко не подпустят!» — подытожила Лаури.

Услышав за спиной чей-то успокаивающий голос, Лаури обернулась. Похоже, режиссер выполнил-таки свое обещание спуститься и теперь, приобнимая за плечи пышущую негодованием актрису, направлялся к отсеку, где проходила съемка.