Даниэла Стил - Прости меня за любовь

Она торопливо достала из сумочки мобильник и позвонила в справочную, чтобы узнать телефон похоронного бюро, где ей уже приходилось бывать по другим печальным поводам. Сэм никогда не был особенно религиозен, но он родился в протестантской семье, и Талли хотелось, чтобы его похоронили по христианскому обычаю. Но в первую очередь ей нужно было связаться с похоронным агентством.

Там трубку взяли практически сразу. Кто-то хорошо поставленным голосом уверил Талли, что они обо всем позаботятся, и продиктовал адрес, который она должна была передать парамедикам. Подробности, сказал ей невидимый собеседник, она сможет обговорить с администрацией в любое удобное для нее время.

— Мы сделаем все, чтобы вам помочь. Можете не беспокоиться насчет огласки, — добавил мужчина, но Талли поняла его не сразу.

Только потом до нее дошло, что сотрудник похоронного бюро догадался, что имеет дело со знаменитостью, как только она назвала свои имя и фамилию. Известные люди или их родственники часто стремились сохранить в секрете информацию о времени и месте проведения траурной церемонии, чтобы не привлекать журналистов и зевак, поэтому он поспешил заверить Талли в полной конфиденциальности переданных сведений.

— Да, спасибо, — машинально поблагодарила Талли, думая о том, что раньше подобными делами занималась Бриджит. Теперь же она вынуждена была делать все сама, и помочь ей никто не мог.

Закончив разговор с сотрудником похоронного агентства, Талли вышла на улицу, чтобы сообщить парамедикам, куда следует отвезти тело ее отца. Она продиктовала бригадиру название и адрес похоронного бюро, и он ответил, что хорошо знает это место и что она сделала правильный выбор, после чего еще раз принес ей свои соболезнования. Задние дверцы «Скорой» все еще были открыты, и Талли, вполуха слушая обращенные к ней слова, никак не могла оторвать взгляда от неподвижного тела на носилках. Рыдания снова стиснули ее горло словно железным обручем — ей до сих пор не верилось, что еще недавно отец был рядом, он был жив и говорил, что любит ее, и вот за какой-нибудь час его не стало. Талли, разумеется, знала, что когда-нибудь это случится, и все равно смерть Сэма стала для нее неожиданностью. Она пришла к нему внезапно, и Талли оказалась совершенно к этому не готова.

Наконец «Скорая» тоже отъехала, и Талли вернулась в дом. Амелия обняла ее, и они обе долго плакали в объятиях друг друга и никак не могли успокоиться.

— Я думала… он просто очень устал, — проговорила наконец Талли. — Мне нужно было сразу вызвать врача, а я зачем-то потащила его в сад…

Она действительно чувствовала себя виноватой, хотя ее вины тут не было — никакие врачи не смогли бы предотвратить то, что произошло. И Амелия, которая тоже очень любила Сэма, ей так и сказала:

— Вы ни при чем, мисс Талли. Просто пришло его время, вот и все, и тут уж ничего не попишешь.

В ответ Талли всхлипнула и упрямо покачала головой. В глубине души она понимала, что Амелия права, но сердце отказывалось верить, что она больше не увидит отца, не услышит его голос. «Ах, если бы он пожил еще немножко!..» — думала она. Отец был ей очень дорог, и вот его не стало. Теперь у нее не осталось никого, кроме Макс.

— Он и вправду очень уставал в последняя время, — добавила Амелия. — А это значит, что он был готов уйти.

— Зато я была не готова, — тихо ответила Талли и снова вышла в сад, чтобы отыскать свои сандалии. Там, на траве, она увидела отцовскую шляпу. Прижав ее к груди, Талли снова разрыдалась: отец ушел слишком неожиданно, и она снова почувствовала себя очень одинокой и несчастной.

Прошло довольно много времени, прежде чем ей удалось более или менее взять себя в руки. Находиться в отцовском доме ей было очень тяжело, и Талли решила, что поедет к себе. Кроме того, ей нужно было побывать в похоронном агентстве и договориться обо всех деталях, а еще — позвонить Макс. Это было едва ли не самое трудное. Талли не сомневалась, что известие о смерти деда причинит дочери сильную боль. Макс любила Сэма ничуть не меньше, чем она сама.

Амелию Талли отпустила, сказав, что она может прибраться в комнатах и в понедельник. Что делать с отцовским домом, она пока не знала. Кроме того, нужно было разобрать его вещи, но с эмоциональной точки зрения это тоже была непростая задача. Похоже, ее снова ожидали нелегкие времена, и Талли оставалось только радоваться, что она закончила работу над фильмом и может не беспокоиться хотя бы о работе.