Даниэла Стил - Прости меня за любовь

Еще раз обняв Амелию, Талли вызвала такси и поехала домой. Забившись в угол на заднем сиденье, она думала о том, что еще утром ее отец был жив, а сейчас его не стало. Слава богу, для него все произошло быстро и, скорее всего, безболезненно, но для Талли это было настоящее горе, от которого — она знала — не скоро оправится.

Прямо из такси Талли позвонила Макс, но ее телефон сразу переключился на «голосовую почту». Только сейчас Талли вспомнила, что в эти выходные дочь собиралась в поход и, по-видимому, находилась в каком-то месте, где не было приема. От сознания того, что она не может поговорить с единственным близким человеком, который у нее остался, Талли почувствовала себя еще более одиноко. Ей некому было позвонить, не с кем поделиться своим горем. В трудные минуты именно отец всегда утешал ее, и в его лице она потеряла не только близкого родственника, но и единственного друга.

Когда она выходила из такси, ее мобильный телефон неожиданно зазвонил. Талли не хотела ни с кем разговаривать, но, бросив взгляд на экран, она увидела, что это Джим, и нажала кнопку приема. Голос у нее все еще был хриплым от слез, и он сразу понял — что-то произошло. Джим позвонил Талли только для того, чтобы рассказать о кое-каких мелких обстоятельствах, о которых позабыл упомянуть во вчерашнем разговоре. Лезть ей в душу и расспрашивать о том, что́ ее так расстроило, он не собирался, однако слышать ее убитый голос было выше его сил.

— Что-нибудь случилось? У тебя все в порядке? — заботливо спросил он, и Талли затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Случилось… — выдавила она наконец. — Мой отец… Он умер час назад. — И Талли снова заплакала.

— Я тебе очень сочувствую, Талли, — проговорил Джим после паузы. — Он что, болел? — В разговорах с ним Талли никогда не упоминала, что ее отец тяжело болен. Джим только знал, что они были очень близки и что отец всегда поддерживал Талли и помогал разумными советами.

— Нет, не болел, просто… просто он очень ослаб в последнее время. Наверное, возраст начал сказываться… Ведь ему уже восемьдесят шесть… было… — Говорить об отце в прошедшем времени Талли было нелегко. Впрочем, теперь в ее жизни многое было в прошедшем времени: Хант, дружба с Бриджит, и вот теперь — отец.

— Если хочешь, я приеду прямо сейчас, — предложил Джим, поддавшись минутному порыву. Он просто не представлял, что еще сказать. Почему-то ему казалось, что обычного «Мне очень жаль» будет недостаточно. Джим знал, через что пришлось пройти Талли совсем недавно, и хорошо понимал, что́ может означать для нее еще один удар, да еще такой сильный.

— Я… не знаю… — проговорила Талли растерянно.

— Буду у тебя через пять минут, — решительно сказал Джим. — Я тут недалеко, в нескольких кварталах. — Он действительно пришел на службу в субботу, чтобы разобраться с текущей бумажной работой, до которой у него раньше не доходили руки. Гора бумаг на его столе росла с угрожающей быстротой, и Джим решил наконец с ней разделаться, благо Бобби уехал к приятелю на все выходные и он был абсолютно свободен.

Когда Джим отключился, Талли сунула телефон в карман и, поднявшись на крыльцо особняка, отперла дверь. Она не очень хорошо понимала, как оказалась дома — поездка в такси вспоминалась ей очень смутно, однако знакомая обстановка подействовала на нее благотворно. К тому моменту, когда в дом вошел Джим (Талли была в таком состоянии, что не только не заперла за собой дверь, но и оставила ключи снаружи), она уже немного пришла в себя и сидела за кухонным столом, глядя в пространство перед собой. Увидев на пороге Джима, она слегка вздрогнула и удивленно приподняла брови.

— Дверь была открыта, — пояснил Джим в ответ на ее невысказанный вопрос.

Он поставил перед Талли пластиковую чашку с горячим кофе, купленным по пути в «Старбаксе», положил рядом ее ключи. Пожалуй, он поступил правильно, что приехал, — сейчас Талли не стоило оставаться одной. Правда, Бриджит была в тюрьме, так что с этой стороны никакая опасность ей не грозила, и все же кто-то должен был ее подстраховать, и Джим решил, что может помочь Талли если не по долгу службы, то просто по дружбе. Насколько он знал, единственным ее близким человеком была дочь, которая жила и училась в Нью-Йорке.

— Выпей кофе, — посоветовал Джим. — Это поможет.

Талли послушно протянула руку и сделала глоток, но никакого вкуса не почувствовала. Глаза ее покраснели и опухли от слез, а рука, державшая чашку, заметно дрожала.