Imanka: Ты проиграл. В тени твоих ресниц

Теперь глаза страдальчески закатила я. В голову пришла дерзкая мыслишка. Приподнялась на локтях, разглядывая вытянувшееся тело. Хе-хе, а ведь это идея… Конечно жаль, что рот занят и он не сможет целоваться, зато все остальное свободно. Болтай, болтай, дорогой. Я на тебя сейчас посмотрю.

Перекинула через него ногу и уселась на живот. Билл удивленно уставился на меня, даже не догадываясь о подлом подвохе.

— Ага… А ты что конкретно хочешь? В каком виде? — продолжал чирикать с братом, как ни в чем не бывало, мило улыбаясь мне.

Я склонилась над ним, невесомо поцеловала в шею, лизнула свободное ухо, слегка прикусила мочку. Билл фыркнул и потерся щекой о мою щеку.

— Нет, я тебя слушаю, Том. Что ты говорил? Плохо слышно…

На самом деле слышно отлично. Даже я улавливала какие-то слова Тома. Он что-то просил прослушать. Наверное, новую мелодию. Просто Биллу сейчас явно не до Тома и его музыкальных экспериментов.

Язык скользит по шее, кадыку, ключице. Прикусываю кожу. Одновременно его груди касаются мои соски — легко, невесомо.

— Я понял, Том… Только ты уверен, что так будет лучше? — Билл сильно напряжен. Он старается держать голос и одновременно неотрывно следит за моими передвижениями по своему телу. — А если сделать по-другому…

Выгибаюсь кошкой. Живот к животу. Член упирается мне в лобок. С гадкой ухмылочкой нагло трусь об него.

— Аахаа… — выдыхает он на ухо брату. — Дьявол! Том, даваааай… Тооом… Я пререзвонюааа…

Том — такое сексуальное имя, мягкое, тягучее, как горячий шоколад.

Падаю на Билла и отбираю трубку:

— Привееет, Тоооом, — тяну, словно облизываю ложечку.

Возвращаю мобилку ошалевшему от моих выходок Кау-младшему.

Теперь Том не отпустит его. Скорее всего, он догадался обо всем еще несколько минут назад, но сейчас он просто не сможет пропустить такое и будет всячески удерживать Билла на проводе.

— Йост меня уже искал? — испуганно бормочет Билл, забывая про меня. Ах ты…

Сажусь без предупреждения и начинаю плавно двигаться.

— Слушай, давай попозжеаааа… Ой… Том… К черту Дэвида! Ай… Боже… Да это не я. То есть я, но аааа…

Помню, что ты любишь немного агрессии в движениях, глубокое проникновение. Увеличиваю темп, добавляю резкости.

— И как ты меня отма… аа… заа… ааал? Мой бог… Ааахааа… Да я не скулю! Это ааа…

Жестко трахаю тебя. Так, что ты начинаешь теряться в пространстве. Одной рукой безвольно упираешься в спинку кровати, об которую ударяется голова. Вторая все еще пытается не уронить трубку. Что-то бормочешь…

— Тоо… оом… ааа… яааа… перезвоаааа… нюууу…

Дотрагиваюсь до мошонки, чуть царапаю… И ты с хрипом кончаешь…

Рука падает вместе с мобилкой, из которой кто-то с притворным беспокойством зовет тебя. Щуришься на меня, счастливо улыбаешься, позабыв про брата, не в силах шевелиться от удовольствия. Целую тебя в нос и поднимаю телефон.

— Тооом, — сладко воркую. — Какая же ты сука.

— Если Билла выгонят из группы, то ему один путь — на большой экран… в порно… — захлебывается от смеха старший брат.

— Маленький извращенец, — шепчу ласково.

Том громко и заливисто ржет.

— Билл перезвонит тебе минут через десять, хорошо?

— Нет, не надо, хватит с меня на сегодня. Передай ему, чтоб он почту проверил. И это… вы там поосторожнее…

Улыбнулась:

— Мамочка, я помню о контрацепции.

— Да причем тут контрацепция? — возмущается он. — У меня на душе как-то неспокойно. Переживаю я, в общем. Вот. Поняла?

— Поняла.

— Всё, пока.

Короткие гудки.

Опускаюсь рядом с Биллом, обнимаю его и кончиком языка касаюсь мокрой шеи. Он хихикает, зажимается. Смешной такой. И очень красивый.

— Скажи, вот вы с Томом близнецы, а вы чувствуете, когда кто-то из вас трахается?

— Лично я — нет. Я чувствую, когда Тому плохо, если он устал, подавлен, расстроен, волнуется, — на полном серьезе ответил Билл. — Очень тяжело наши ссоры переживаю. И он тоже. Но вот секс… Скорее нет, чем да.

Щелкаю у него перед носом пальцами:

— Би, расслабься… Ты не на интервью.

Губы касаются плеча. Хочу всего его зацеловать. Но так лениво… Мы молча лежим, обнявшись. Иногда кто-то кого-то целует, чуть крепче прижимается, трется носом или щекой. Билл блаженно улыбается своим мыслям. Лукаво поглядывает на меня. Ресницы пушистые, выгоревшие кончики подрагивают (видно, что он устал и вот-вот уснет — «протяжно» моргает). Идеально ровный аккуратный нос. Нижняя губа чуть толще верхней. Странно, на фотографиях они выглядят пухлыми, сексуальными, а на самом деле обычные губы. Мягкие и на вкус сладкие. При ближайшем рассмотрении, Билл вообще не кажется настолько совершенным, как на фотографиях, я постоянно нахожу какие-то изъяны во внешности. Но именно это и придает ему шарм, делает очаровательным. Я люблю в нем абсолютно всё: и несуразной формы ушки почти с отсутствующей мочкой, и слишком густые брови, и тонкие руки с неизящными кистями, и угловатые движения, и вредный характер, и временами удивительно противный голос. Но это обретенное три недели назад счастье я не променяю ни на какое сокровище мира. И не отдам никому. Он стал моим миром. Моей звездочкой. Моим солнцем, без которого я не выживу. Я счастлива! Боже мой, как же я счастлива.