Белва Плейн: Карусель

— Вы, молодые матери, слишком много волнуетесь. Я воспитала четверых, и все они разные. С кем-то легко, с кем-то трудно, но в конце концов все они выросли обычными людьми.

Пока Дэн принимал душ, Салли зашла к детям. Малышка, сладко пахнувшая тальком, спала в своей розовой колыбели. У двери Тины Салли разулась и буквально затаила дыхание, потому что девочка спала очень чутко. Бледный свет от лампы в коридоре полоской протянулся в комнату, и в его мерцании Салли различила маленькое тельце на кровати.

Салли сжала кулаки и стиснула зубы.

— Если кто-то обидел моего ребенка, я убью этого человека, — пробормотала она.

Дэн подошел к двери в ванную комнату: Салли принимала душ уже десять минут. Она оттягивала момент, когда ей придется сказать то, что она должна сказать.

— Ну хватит, — позвал Дэн, — ты собираешься сидеть там всю ночь? Выходи, я тебя вытру. Ну, теперь ты готова рассказать мне, что все-таки с тобой происходит?

— Да, готова.

Когда Салли закончила свой рассказ, они сидели в спальне на маленьком диванчике в изножье кровати. Дэн обнял жену, потому что она опять начала дрожать, вновь переживая свой визит к врачу.

Она думала, что повергнет его в шок, страшилась увидеть его боль, думала, что он, может быть, встанет и начнет в волнении ходить по комнате. Она должна была бы лучше его знать. Дэн был человеком проницательным и сразу же спросил:

— Что мы можем сделать?

— Это я и хочу понять. Что мы можем сделать? Что нам следует делать?

— Во-первых и в главных, найти другого врача. Сказать тебе правду, эта женщина не произвела на меня впечатления. Она очень молода и неопытна.

— Она была так уверена, Дэн…

— Она обязана быть такой, утверждая подобное. Иначе она не производила бы должного впечатления, не так ли?

— Но многое из того, что она сказала про Тину — что она не дает себя обнимать, не хочет, чтобы мы уезжали, — верно. Помнишь, как вела себя Тина, когда две недели назад мы на выходные улетели в Вашингтон?

— Салли, — терпеливо начал он, — когда-то у меня был пес, который забирался в мой чемодан. Маленький фокстерьер, который был достаточно смышлен, чтобы понимать — я уезжаю. Если это может проделать собака, то что ожидать от ребенка?

— Не знаю…

— Ну а я знаю. Послушай, давай это проанализируем. Где Тина бывает? Почти нигде, кроме детского сада. И я скажу тебе, что я думаю. Мне кажется, что кто-то из мальчиков в детском саду развит не по годам, скажем так. Дети все играют в игры ниже пояса. Черт, я помню, как сам этим занимался, а ты?

— Ну да, но… но это совсем другое.

В кабинете врача она упорствовала в своем неверии. Сейчас же почти что его защищала, желая, чтобы Дэн разбил все ее аргументы.

— Ты же помнишь, ее очень рекомендовала Хэппи.

— Я знаю, что Хэппи ее рекомендовала, так что она, без сомнения, хороший специалист. Но мне станет легче, если мы поговорим с кем-то еще. Завтра мы оба поспрашиваем у знакомых, сравним наши сведения и к кому-нибудь Тину определим, пока такое поведение не вошло у нее в привычку. Она ревнует, хочет внимания, а нам нужно, чтобы нас научили, как с ней обращаться. Я убежден, что дело только в этом и ни в чем больше.

— Ты действительно не боишься, что доктор Лайл может оказаться права?

— Нет, не боюсь. Я не вижу никаких признаков того, о чем она говорит. Это невозможно, если учесть наш образ жизни, то, как с ребенком обращаются и присматривают за ним. Послушай, многие из этих обвинений в педофилии преувеличены. Я уверен, давно пора сделать эти страсти достоянием гласности. Я обеими руками за это. Но нельзя упускать из виду и добрых намерений. Ты знаешь, что я имею в виду. Люди неправильно воспринимают абсолютно невинные действия. Говорят, что в наши дни учителя в школе боятся обнять ребенка.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотала Салли. — И надеюсь, что ты прав.

— Ну что ж, когда у нас будет мнение другого специалиста, мы узнаем, прав я или нет. Но я настолько в этом уверен, что не собираюсь жертвовать ради этого сном. Более того, скажу тебе так: если я из-за чего и перестану спать, так это из-за того, что мы слышали сегодня вечером.

— Из-за Йена и твоей сестры?

— Да, и я боюсь, что, прежде чем улучшиться, это дело сначала значительно ухудшится. Ладно, милая, давай ложиться спать.

Они лежали рядом в теплой и спокойной темноте. В мозгу Салли мелькнула мысль, что секс — источник не только экстаза, но и покоя. Это единение лечит, придает сил, так что отступают страхи. Когда Салли посмотрела на окно, за которым темнела ночь, мир показался ей менее враждебным, чем на протяжении всего прошедшего дня. Свершилось чудесное превращение: ей показалось, что она, что Дэн, что оба они вместе справятся с любыми испытаниями, касается ли это Тины, Йена или Аманды. И в отношении Тины Дэн был прав, эта докторша перепугала ее совершенно напрасно. И, прижавшись губами к шее мужа, Салли уснула.