Фред Стюарт - Остров Эллис

Тем не менее Яков продолжал двигаться вперед.

То, что у него совсем не было денег на дорогу до Америки, его совсем не волновало — гораздо больше он думал о том, что надо двигаться вперед и как можно скорее выбраться из России. Он должен выжить во что бы то ни стало. Его мать, умершая от туберкулеза, когда ему было двенадцать, беспокоилась из-за денег — или скорее из-за их отсутствия — всю свою жизнь, а Яков унаследовал от отца более легкое отношение ко всему материальному. Илья был мечтателем — «ленивым», как называли его некоторые из соседей, несмотря на то, что он усердно трудился, выполняя все работы жестянщика. Но сердце Ильи принадлежало музыке. И его единственный сын унаследовал от него эту любовь.

«Может, мне удастся заработать на проезд игрой на пианино», — думал Яков, преодолевая верхом на лошади темные леса России на пути к его заветной мечте.

У него ушло около двух недель, чтобы пересечь Украину и добраться до границы Польши, а потом еще три недели, чтобы через Польшу достичь границы Германии. Трудности этого изматывающего путешествия сказались на его внешности. Он потерял двадцать футов; и когда он, наконец, около границы припал в кустах к земле, вместо худощавого мужчины он походил на мертвеца.

Было за полночь, и шел сильный дождь. Вывеска на пограничной станции с двуглавым орлом дома Романовых уведомляла на четырех языках — русском, польском, немецком и французском, — что путешественник покидает пределы владений русского царя. Яков видел много фотографий приятного, безвольного лица Николая II и красавицы императрицы Александры. Он ненавидел Николая, которого считал убийцей евреев.

Его мысли уже были обращены к его новому «Президенту», человеку, которого он про себя называл Федором Рузвельтом.

Два пограничника томились в одиночестве на патрульном пункте, возможно, уже пьяные. Будет совсем нетрудно провести лошадь соседними полями в Германию.

По размокшей глине он отполз назад к лошади и взял ее за повод. Лошадь заржала. Яков застыл на месте, оглядываясь назад, на слабо освещенный патрульный пункт.

Пограничники продолжали вести о чем-то разговор.

Поблагодарив Бога за сильно опьяняющее действие водки, Яков провел лошадь через границу.

Не было ни фанфар, ни восторженных возгласов. Не было ничего, кроме дождя.

Промокший, грязный и голодный, он слышал, как колотилось его сердце.

Он был свободен.

Агент по продаже билетов в гамбургской конторе компании «Гамбургско-Американские перевозки» сквозь пенсне смотрел на молодого человека по ту сторону конторки, и в его голове непроизвольно вертелись только три слова: «Еврей. Русский. Разорившийся».

— Was wollen Sie? [2] Что вы желаете? (нем.) — спросил он вежливо.

— Сколько стоит билет до Америки? — поинтересовался Яков, преодолевая трудности английского языка.

На жирном лице агента по продаже билетов застыло удивление.

— Вы говорите по-английски? — спросил он на английском языке с сильным акцентом.

— Немного, — ответил Яков. — Я не говорю по-немецки. Сколько стоит билет?

— Полагаю, вас интересует третий класс, самый дешевый. Билет в Нью-Йорк через Квинстаун стоит двадцать долларов, — сказал он.

«Красивый парень, — подумал агент. — Или мог бы быть красивым, если бы сбрил эту тощую еврейскую бородку и чуточку поправился».

— В конторе через улицу сказали, что пятнадцать долларов, — возразил Яков.

Выражение лица агента стало ледяным.

— Компания «Северогерманские сообщения» предлагает самые плохие условия на линии Гамбург — Америка.

Яков пожал плечами.

— Я еду дешевым.

Он отошел от конторки, и толстая баварка прижалась к стойке. На самом деле у Якова вообще не было денег, но он хотел позондировать почву в обеих гамбургских пароходных компаниях, прежде чем начать искать работу, чтобы знать, сколько ему потребуется денег.

— Подождите, — окликнул его агент.

Яков обернулся и подошел снова. Баварка посмотрела на него.

— Ну, хорошо, — начал агент, понижая голос. — Пятнадцать долларов.

Яков был доволен. Теперь он знал, что ему нужно пятнадцать долларов для любой пароходной компании.

— По правде говоря, — заметил он, — у меня нет денег.

— Kein geld? [3] Никаких денег? (нем.)

Лицо агента сделалось красным:

— Тогда зачем отнимаете у меня время?

— Я отработаю мою дорогу туда. Я играю на пианино…

— У нас есть пианисты! Десятки пианистов! Уходите отсюда! Vächst bitte! [4] Пожалуйста, следующий! (нем.)