Анна Яковлева - Из ворон в страусы и обратно

Овации не прекращались, пока последняя красотка не покинула нутро «газели».

Во дворе техникума некуда было яблоку упасть: в городке событие вызвало горячий интерес, и желающим посмотреть на местный глянец живьем не было отбоя.

Директор техникума Владимир Иванович Волк произнес приветственное слово (короткое, но емкое) и, стараясь держаться на расстоянии от высоченных девиц, сбыл их на попечение зама.

Сухая и прокуренная, как старая зэчка, старуха Варенцова увлекла девушек на экскурсию по техникуму. Двор потихоньку пустел. Первая часть марлезонского балета окончилась.

Опустив плечи, Нила выбралась из толпы: она чужая на этом празднике. Или праздник оказался чужим.

Это было чертовски несправедливо.

– Чего киснем, Кива? – раздалось у самого уха.

Нила вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Волк, он же отец и учитель, смотрел с ободряющей улыбкой.

Нила заставила себя улыбнуться в ответ:

– Владимир Иванович, а когда нам раздадут материал для работы?

– Насколько я знаю, сегодня и раздадут. По-моему, ты от группы отбилась, а, Кива?

– Сбор через час в конференц-зале. Успею. А что там будет?

– Я секреты разглашать не имею права.

– Владимир Иванович, – свела белесые брови домиком Нилка, – хоть намекните.

– Не могу. Всему свое время.

…Устроившись в третьем ряду, Нила не могла отлепить взгляда от платья на брюнетистой модели, которая вышла из «газели» первой.

Расцветка «Калахари», африканский мотив. Россыпи черного, хаки, ржавого и жженого апельсина. Такие оттенки невероятно идут смуглым.

А бледным спирохетам, вроде Неонилы Кива, все больше нежно-розовенькое… Pink. Поросячий цвет.

Каждому свое. Кому-то инфернальный алый, кому-то шокирующий розовый, а кому-то благородная терракота.

Старушка Варенцова между тем перешла от разговоров к делу. Представив манекенщиц по именам и номерам, развернула свой талмуд, с которым не расставалась, наверное, даже во сне, и стала вызывать студенток по списку.

Через тридцать минут двадцать три студентки третьего курса были осчастливлены куском ткани и открыткой с заданием – вопреки прогнозу Волка, это стало неприятной неожиданностью для Нилы. Она-то думала, что выбор фасона оставят за участницами. Задание убивало мечту в полете – так ей казалось.

Развернув пакет, Нила обнаружила премиленький ситчик в розово-голубой гамме. На открытке с заданием было отпечатано одно слово: сарафан.

Сарафан? Нила задумчиво помяла в руке ткань.

В голове соткался образ англичанки, ленд-леди, этакой героини романа «Гордость и предубеждение».

Или нет. Никаких оборочек, фонариков, пышных юбок. Мысленно Нила уже кроила, приметывала, подгоняла и строчила.

Шум в зале вырвал Нилку из грез: началась вторая часть марлезонского балета.

Каждая манекенщица получала двух модельеров-закройщиц.

В результате Нила с удивлением обнаружила, что ей досталась отбеленная Наоми. Девушку звали Тамарой, ее надменности позавидовала бы и царица. Такую в розово-голубой ситчик?

Придя в себя от шока, Нила извинилась и бросилась к Варенцовой:

– Юлия Валентиновна, по-моему, тут какая-то ошибка.

– Какая ошибка, Кива? – Варенцова смотрела с досадой.

– Видите, какая у меня ткань.

– Ну?

– И смотрите, какая модель. – Нилка повела глазами в сторону Тамары-Наоми.

На дне старческих выцветших глаз появился укор.

– Вечно ты, Кива, голову морочишь.

– Юлия Валентиновна, пожалуйста, придумайте что-нибудь, – взмолилась Нилка.

– Ну, вон, поменяйся с Плашко. Ей все равно, кому брюки шить.

– Юлия Валентиновна, – продолжала хныкать Нилка, – а давайте вы ей сами скажете, а то она упрется, если я попрошу.

Варенцова обреченно вздохнула:

– Кива, у тебя цыган в роду не было? Цыган-альбиносов, – добавила она, окинув взглядом Нилкины соломенные волосенки.

…Едва модели отбыли восвояси, участницы конкурса сбились в табун.

Эмоции выплеснулись наружу, все заговорили разом, поднялся немыслимый гвалт.

– Нет, вы видели?

– Девчонки, вы видели, – закатывала глаза Ирина, – какой плащ у моей модельки!

– А какие у моей ботильоны!

– А кожа какая! Видели, какая у всех у них кожа?

– А макияж?

– Прозрачный, – со знанием дела вставила Наташка. Ей косметика почти не требовалась, и она щеголяла этим.