Лэйси Дансер - Полет ласточки

Ей сейчас куда важнее было сказать правду, чем скрыть прошлое. Если она хоть что-нибудь для него значит, он поймет. Если он отвернется — что ж, она справится. А если правда не испугает его и он останется, значит, и ей не стоит пугаться зарождающегося между ними доверия.

Чуть улыбнувшись, он убрал с ее лица спутанные локоны.

— То же самое и ты сделала со мной. Я дал самому себе обещание, что ни одна женщина больше не будет иметь надо мной власти. Что отныне и до конца своих дней я буду только брать. С тобой я забыл об этом обещании, — тихо добавил он. Ее откровенность требовала и от него такого же честного ответа. — В данный момент я хочу тебя больше, чем хотел какую-либо женщину в своей жизни. Но я не беру напором. Я не хватаю то, что ты сама не готова отдать.

— Нет, — подтвердила она.

Легчайшим движением он наклонил ее голову к себе, так, что их губы едва не коснулись друг друга. Аромат ее кожи невыносимо дразнил все его чувства, но он постарался подавить в себе вожделение.

— Я бы очень хотел поцеловать тебя. Кристиана опустила глаза на его губы, Этого поцелуя она хотела не меньше. От мужчины, которому она была дорога настолько, что он готов ждать, когда она сама сделает шаг навстречу.

— Правда? — шепнула Кристиана. Он тихонько сжал зубами ее нижнюю губу.

— Правда. У тебя такой же восхитительный рот, как и: вся ты. Я хочу снова ощутить его вкус. — Его зубы с такой же нежностью сжались на ее верхней губе. — Скажи «да».

Рич не забыл их первый поцелуй. Тогда он целовал ту женщину, какой он ее себе представлял — тонкую, ранимую, но все-таки опытную. И она не оттолкнула его, но в ее ответном поцелуе чувствовались скорее удивление и растерянность, чем постепенно разгоревшаяся страсть. На этот раз он хотел, чтобы она ощутила чудо рождения нового — того, что еще только могло возникнуть между ними. Он хотел ее добровольного и искреннего участия в этом процессе.

— Да.

Его губы легко прикоснулись к ее рту, медленно прошлись от одного уголка к другому, узнавая, привыкая и давая ей возможность привыкнуть. Она чуть слышно вздохнула, и Рич усилил нажим, провел по губам кончиком языка. Через мгновение ее губы приоткрылись.

Происходящее полностью захватило Кристиану. Когда-то она мечтала, что сможет почувствовать себя защищенной в мужских объятиях, а потом перестала надеяться. Но никогда прежде она и представить себе не могла, чтобы мужчина с такой готовностью и так полно дарил свою силу и свою нежность. Страсть разгоралась медленно, огонь растекался по жилам и расплавлял мышцы.

Когда Рич оторвал губы, она едва не застонала от сожаления. Ее широко раскрытые глаза встретились с его внимательным взглядом. Оба одновременно улыбнулись.

— Тебе понравилось?

— Да.

Вопросы его были так просты, отвечать на них было так легко.

Рич отпустил ее лицо, скользнул ладонями вдоль ее тела.

— Приподнимись немножко, прекрасная прыгунья.

Кристиана послушно оторвалась от него, все еще не отводя взгляда от его лица, где чувства одно за другим сменяли друг друга. Секунду спустя она осознала, что он поправляет подол ее платья, чтобы прикрыть ее бедра и ноги.

— Зачем?..

— Я не привык подглядывать в замочную скважину. Если я и увижу остальные части твоего бесподобного тела, то не благодаря такой нелепой случайности, которая случилась с нами только что. — Он пальцем прочертил дорожку от ее переносицы к кончику носа. — Ты очень мне нравишься. И я тоже хочу понравиться тебе.

— Ты так прямо это говоришь.

— А я не собираюсь тебя обманывать. — Он усмехнулся. — Разумеется, я не стану сильно возражать, если ты когда-нибудь сбросишь это платье, но только — чур, наедине со мной и не раньше, чем лет через десять, чтобы мне хватило времени отточить свою фантазию.

Кристиана рассмеялась. Его юмор неизменно вызывал в ней такую же искреннюю реакцию, как и его поцелуи.

— Иными словами, ты больше не возражаешь против него?

Рич рывком поднялся и сел, а потом притянул Кристиану к себе и, прежде чем она успела угадать его намерение, посадил ее к себе на колени. Потом прижал, словно ребенка и улыбнулся, глядя в ее изумленное лицо:

— Давай договоримся, Кристиана. Ты можешь надевать это платье всякий раз, когда я буду рядом, чтобы защитить твою добродетель.

— Звучит как фраза из романа викторианских времен.

— Дорогая, это звучит еще и как заявка своих прав на территорию. Моих. На тебя. — Он наклонился, прикоснулся к ее губам быстрым поцелуем и отстранился. — Давай-ка, наконец, выбираться отсюда, иначе останемся без ужина, а я позабуду о своих благих намерениях.