Ирина Лобановская: Неземная девочка

Несмотря на все выверты семьи, Борька любил родителей и старших брата и сестру. И его протест против их давления казался совсем безотчетным, почти незаметным, скрытым до поры до времени. Неловкая, слабая попытка утверждения в той жизни, которой у него оказалось так мало. Ничего не позволяя себе дома, Борис в своем самоутверждении доходил до крайностей за его порогом. Особенно увлекался он женщинами. Они легко привязывались к нему: высокому, некрасивому, спокойному и уверенному.

Старшие Акселевичи, изрядно помотавшись по стране — Алексей Демьянович был военным, — осели в Москве уже с тремя детьми: Аллой, Алексеем и Борькой. Жили в коммуналке, где получили две комнаты. А когда в квартире освободилась еще одна — умерла одинокая соседка — и эту комнату тоже дали Акселевичам, нежданно-негаданно в столице объявился давний однополчанин Алексея и слезно попросил, прямо-таки взмолился пустить его временно пожить в эту девятиметровую комнатенку.

Акселевичи, так долго ждавшие улучшения и планировавшие переселить в третью комнату Аллу, которой стало совсем негоже жить вместе с братьями, стушевались. Они были добрыми людьми.

— Что делать будем, Оля? — спросил жену Алексей Демьянович. — Жалко Петьку-то…

— Жалко… — тихим эхом послушно откликнулась Оля.

И вечером того же дня безмерно благодарный и сияющий Петр Земцов вместе с семейством занял пустующую комнатенку.

Жили дружно — в ванную по записи, в туалет очередь. Кто вставал раньше, тому и везло вытереться еще сухим полотенцем.

Старшие Акселевичи любили друг друга. И упорно таили от всех — и, прежде всего, от детей — историю своего знакомства. В молодости почти на каждого обрушиваются события, о которых потом, значительно позже, не очень хочется рассказывать всем и каждому.

Молодой еще тогда Алексей, старший лейтенант, явился на день рождения к другу. Четверть века как-никак… Надо отметить.

Настроение у него в то время сложилось препаршивое. Очень хотелось напиться по полной программе. Тем более что подвернулся повод — юбилей школьного приятеля. Алексей приехал в отпуск, решил навестить давнюю подругу — что-то она писать перестала. А та оказалась уже на сносях…

Рядом с ним заботливый хозяин усадил какую-то щебетуху, но Алексей не знал, о чем и как с ней говорить. И думал: «Вот если бы мне в соседки ту, что напротив, я бы сразу нашел, о чем потрепаться…»

— Алеша, какая у вас осанка отличная! — тоненько ворковала соседка.

Как же ее зовут?… Да это все равно…

— Ну, я же военный все-таки. Меня научили ровно держаться — палкой били по спине, если сутулился.

Девушка вытаращила глаза.

— Это что же, у вас такие кошмарные прапорщики?!

— У нас не прапорщики, а старшины, — спокойно поправил ее Алексей.

— И что, они правда ходят с палками?! Или вы шутите?

— Да шучу, конечно, — так же невозмутимо, скрывая досаду, ответил Алексей, не отрывая глаз от женщины напротив. — А юбиляр тоже когда-то служил, но недолго. Что-то не видно его брата… У него было такое интеллигентное лицо.

— У кого — у брата или у самого хозяина?

— Ну я же сказал — хозяин был военным! — твердо отчеканил Алексей. — А у них интеллигентных лиц не бывает.

Соседка в недоумении уставилась на его погоны. Подобная критичность к себе казалась ей невероятной.

Напротив Алексея за столом сидели двое: слишком умненький на вид, деловитый, малость носатый парень по имени Костя и его молодая жена, почти девочка. Красивенькая, высокая, строго причесанная на прямой пробор. Но за весь день рождения она почему-то ни разу не улыбнулась, даже почти не разговаривала, едва отвечала на вопросы и вообще без конца дулась да хмурилась. И чего она так? — думал Алексей. Симпатичная, фигуристая, рядом муж молодой… Жить бы да радоваться.

Он вышел на лестницу покурить и спросил приятеля об этой видной серьезной девке. Она что, по натуре такая?

— Да нет, — отозвался хозяин. — Просто она с Костей поссорилась, потому и расстроенная всю дорогу. Девчонка у них маленькая, полтора года, а ругаются они непрерывно. Прямо как заведенные. Разойдутся, поди… В состоянии полураспада.

— А как же «милые бранятся — только тешатся»? — спросил Алексей.

— Это не про них, — махнул рукой приятель.

Не про них?… Алексей задумался. А потом, воспользовавшись случаем — молодой муж тоже вышел покурить, — сел рядом с неулыбой.

— Тебя как зовут?

Он решил идти напролом. В любви как на войне — либо геройски погибнешь, либо станешь героем-победителем.