Ольга Карпович - Поцелуй осени

— Привет! Ты готова? Сейчас начинаем снимать, — отрывисто прокричал Пол.

— Да, — кивнула она. — Сейчас. Дай мне минуту.

Она быстро набрала номер Андрея. «Абонент временно не доступен», — ответил ей механический голос. Где же он, черт возьми? Наверное, мечется сейчас где-то рядом, ищет ее, волнуется. Да нет, он догадался, конечно, что с ней все в порядке. Они ведь договорились встретиться в парке, она никак не могла оказаться поблизости от башен. А вот он…

Мысль — быстрая, жгучая, как укус десятков ядовитых скорпионов, разом вонзившихся во все ее естество… Лика смотрела на Пола, уже наводящего на нее объектив камеры, а ей казалось, что она вдруг очутилась высоко над всем этим пылающим адом. Что, что он сказал ей в последнем разговоре? Господи, почему она назвала его последним? Нет, не то, не то, сосредоточься… Он сказал: «Давай встретимся в Центральном парке. Я буду в офисе…» Вот оно! «В офисе Ясумото». Перед ее глазами всплыло круглое растянутое вечной улыбкой лицо Ясумото, которому Андрей представил ее на каком-то официальном приеме. Они стояли вместе на балконе, опоясывающем зал, смотрели, как медленно гаснет солнце над вечерним Нью-Йорком.

— Вы не боитесь высоты, миссис Грекофф? — осведомился вежливый японец.

— Честно признаться, боюсь. — Лика, передернув плечами, отвернулась от расстилавшейся перед ними великолепной панорамы.

— У вас в России нет таких небоскребов, — закивал собеседник. — А мы в Токио с детства привыкли к высоте. И здесь, в Нью-Йорке, я арендовал под офис помещение в Северной башне Всемирного торгового центра, на девяносто втором этаже. Вот там из окон вид открывается — дааа…

«В офисе Ясумото, в офисе Ясумото», — стучало в голове. Страшное прозрение словно оглушило ее. Андрей был там. Лика застыла на месте, расширенными от ужаса глазами глядя на торчащий из сумки завернутый в салфетку крендель. «Купи мне крендель, я умираю с голоду». Я умираю, умираю…

Андрей был там. Там, где сейчас зияла огромная дыра от врезавшегося в башню самолета. Лика не догадалась, не вычислила логически, она просто и ясно поняла — он был ТАМ. То есть, еще недавно был, а сейчас его там больше не было. Андрея больше не было нигде.

Не осталось ни боли, ни страха. Просто будто кто-то невидимый дернул рубильник, выключил все чувства. И не стало ни бушующей толпы, ни жара, ни удушающей гари. Весь окружающий мир, свистя и набирая обороты, понесся прочь, и она окунулась в черную пустоту, лишенную звука, вкуса, запаха.

Пол дернул ее за плечо, и она растерянно оглянулась по сторонам, словно не понимая, где находится. Толстяк снова нырнул за камеру и показал ей пять растопыренных пальцев. Затем четыре, три.

«Что это? Что он делает?» — не понимала Лика. Такой знакомый жест, сколько раз она его видела… А, да, секунды до эфира. Она почувствовала, как острые ногти изо всех сил впиваются в ладони, как от резкой боли неохотно отступает туман, застивший глаза, забивший липкой ватой уши и нос.

Кажется, пришла в себя, только движения все еще давались с трудом, виделись, как в замедленной съемке. Вот тряхнула она головой — волосы волной скользнули по шее и осыпались на плечи. Вот поймала взглядом уставленный на нее глазок телекамеры. Мелькнула перед глазами пухлая рука Пола с единственным выставленным вперед пальцем. И Лика произнесла, очень отчетливо, очень ровно и спокойно:

— С сегодняшнего дня наш мир необратимо изменился. Я, Элеонора Белова, веду репортаж от комплекса зданий Всемирного торгового центра. Только что два пассажирских авиалайнера врезались в башни-близнецы. Тысячи людей все еще находятся внутри, отрезанные пожаром…

Огромный, никогда не сдающийся город погрузился в траур. Уныло повисли приспущенные флаги на административных учреждениях. С телевизионного экрана прочувствованно вещал экипированный в черное президент. И лишь спасатели продолжали работать на месте обрушившихся, сложившихся, как карточные домики, некогда неприступных башен, символа богатства и могущества Соединенных Штатов. Удалось спасти из-под обломков еще одного человека, потом двоих, троих… И с каждым новым сообщением об очередном воскрешенном на мгновение искрой вспыхивала безумная надежда. Вспыхивала и гасла. Где-то в глубине души Лика точно знала — Андрея уже нет.

Его отсутствие словно чувствовалось в воздухе. Будто весь мир опустел, сделался слишком просторным, слишком огромным для нее одной. В новостях крутили аудиозаписи телефонных звонков пассажиров захваченных террористами рейсов, которым удалось дозвониться домой. «Нам всем грозит смерть!» — сообщал дрожащим голосом один из пассажиров. А другой шептал в трубку оставшейся дома жене: «Я люблю тебя, родная!»