Тайная Кетрин - Дядя Стёпа для Дюймовочки

-Назови его в честь своего врага - Слава... - вдохновенно протянул брат. -Или нет - Славик! Красота, да и только.

-Ну да, сейчас же! Получше что-нибудь придумай, - фыркнула я. -Ма, па, а у вас какие мысли будут?

- А мне нравится имя, которое Макс придумал. Почему бы тебе не взять его? - пожал папа плечами. Мама была того же мнения.

-Вы хотите, чтобы я кота ненавидела? Не назову его так! Вот сейчас в Интернете кличку найду - в сто раз будет лучше. - уверенно заявила я.

Я искала, искала, но так ничего стоящего и не нашла.

-Ну что, Персик - Славик, выбирай себе имя, - я взяла его на руки, и погладила рыженькую головку. Проказник поймал мои пальцы лапами, и принялся кусать их. -Значит, ты уже меня не любишь? Ну что ж, тогда я нарекаю тебя котом Славиком. Глаза такие же шоколадные, как у этого задиры Синицына, прямо братья родные. А знаешь, что это значит? Значит, я буду постоянно мучить, и наказывать тебя.

Но этого я никогда не делала - я очень любила своего кота, ласкала, целовала нахальную морду и укладывала с собой спать. Котяру настолько избаловала, что он, кроме как спать и кушать, больше ничего не умеет, и уметь не хочет. Ленивый, зараза.

Я переоделась, привела взлохмаченные волосы в порядок и залезла на кровать.

-Славик, обнаглел? А ну слезай с моей подушки живо! - кот недовольно уставился на меня, понимая, что я обращаюсь к нему, и нехотя слез. -То-то же.

Убрав подушку в сторону, я взяла тетрадь, на которой моя подушка и покоилась. Сколько же тут страниц записано - с шестого класса её веду, как никак! Можно подумать, что это мой личный дневник. Ответ неверный - в этой тетради я записывала все обидные и необидные клички или оскорбления, получаемые мной от Синицына, а напротив них - мои ответы к ним, то есть моя реакция. Некоторые бы сказали глупо, да, но... что-то заставляло меня продолжать вести тетрадь оскорблений, сама не знаю, почему. В этом году Синицын должен уйти из школы - почему бы ему не показать эту милую тетрадь? Ну да, чтобы он меня за сумасшедшую принял, хотя, наверное, таковой и считает.

Я принялась листать аккуратно испещрённые листы в клеточку, краем глаза иногда вычитывая старые оскорбления. В конце концов, я пришла к ужасу, потому что на мои рукописи осталась одна-единственная страничка. А ещё целых полгода учиться! ' Это судьба.' - быстро промелькнуло в моих мыслях, но я тряхнула головой, отбрасывая подобные соображения. Ещё чего не хватало! Дружить с этим грубияном я не намерена! Скорее брат мой девушкой обзаведётся, что почти невозможно - красавчики всегда любят поизмываться над девушками, чем между мной и Синицыным возникнут дружеские, а тем более любовные отношения!

-Так, посоветовал выбрать парня из семи гномов, - одновременно писала и говорила я в первом столбце под названием 'Синицын'. А затем перешла к своему. - Назвала дядя Стёпа и посоветовала взять жену из диснеевских принцесс.

Кажется, я забыла кое-что ещё... Покусывая кончик ручки, я напрягла мозг и попыталась вспомнить, как ещё обозвал меня Синицын. Лилипутка? Нет, дело старое - это было то-ли в седьмом, то-ли в восьмом классе... А, вспомнила! Дюймовочка!

На миг моё сердце забилось чаще... Дюймовочка... Как же это ласково звучит! Может, я ему нравлюсь? Стоп, какой нравлюсь? Мы же враги! А каким он голосом это сказал... Я сразу нахмурилась и вписала в его колонку 'Обозвал Дюймовочкой'.

Всё ещё хмурая, я захлопнула тетрадь и подняв её, с ненавистью уронила на кровать, а затем водрузила на неё подушку. Если тетрадь кончится, значит, и моё детство тоже, которое всё ещё играло в одном месте. Пожалуй, можно будет подумать о перемене наших отношений на такие, как просто не замечание друг друга. Но не сейчас - сейчас у меня нашлось занятие поважней этого под названием 'домашняя работа', или попросту - домашка, за которую я села спустя пять минут. Углубляясь в примеры, я решительно выбросила из головы Синицына, который порядком мне успел надоесть.

- Ксюша, как третье задание делать? - затормошила меня подруга за плечо, сидящая сзади.

- Минутку, - бросила ей я и принялась быстро черкать химическую формулу на огрызке черновика. Наконец покончив с ней, я протянула бумажку Марине, но Павел Семёнович всё равно это заметил.

- Синицына и Терешкова, что у вас там? - молодой учитель довольно сверлил нас взглядом.

- Взаимопомощь никому не помешает, - нашлась я, невинно улыбнувшись. Все в классе совершенно забыли о контрольной по химии и с сарказмом смотрели на нас. Даже Синицын с довольной ухмылкой уставился на меня, радуясь, что хоть раз в жизни мне за что-то влетело. Так и хотелось показать ему язык, но учитель-то подумает, что это я ему и точно меня убьёт.