Оливия Лихтенштейн - Замужество и как с ним бороться

— Здесь он, конечно, тоже продается, но по вкусу и пышности не сравнится с настоящим.

Мы устроились на диване перед камином.

— А следующий тост — za krasivykh zhenshchin, а именно за тебя.

Иван отвел прядь от моего лица, и от его взгляда я залилась краской, словно девчонка перед первым поцелуем. Из кухни доносился приятный запах. Очевидно, ужин он все-таки приготовил, хотя было ясно, что есть мы его не будем. Вместо этого мы намеревались насладиться друг другом.

Он прикоснулся ко мне; пальцы нежно пробежали по щеке и замерли на губах, словно умоляя ничего не говорить. Иван провел по контуру моих губ и, придерживая мой подбородок, наклонился, чтобы поцеловать меня. Я вдохнула его запах — волнующий и незнакомый аромат мужчины, чье тело я пока не познала. Мое сердце билось как бешеное, в нем смешались восторг, чувство вины и предательства. Боже, какой же чудесный у него запах: запах мужчины, запах мускуса, запах запретного плода. Губы мягкие, и целовался он просто бесподобно. (По моим наблюдениям, тот, кто плохо целуется, и в постели оказывается не ахти. Слишком долго в своей бездумно растраченной юности я из вежливости шаталась по этому замкнутому кругу — от плохого поцелуя к никакому сексу. Отступи я после поцелуя, мне грозила страшная репутация динамщицы.) Я словно провалилась в поцелуй, все мое тело тянулось к нему, мне хотелось прижаться к нему как можно ближе, зарыться в его тело. Люблю мужчин, которые умеют раздеть девушку. Не пихая локтями в глаза, не путаясь в пуговицах, не застревая волосами в молниях. Иван мигом освободил меня ото всей одежды. Впервые за семнадцать лет я оказалась абсолютно и бесповоротно голой перед лицом мужчины, который не был моим мужем. Потом он медленно снял с меня все украшения, всю мою будничную броню: кольца, браслеты, часы, серьги, даже цепочку.

— Украшения — это цепи другого твоего мужчины, — объяснил он. — А я хочу тебя как ты есть, без оков прошлого.

— Откуда ты знаешь, что я все это не сама себе купила? — спросила я.

— А это так?

— Нет.

Начав раздевать его, я так стеснялась, что даже не могла поднять на него глаза. Когда я расстегивала на нем штаны, руки у меня тряслись, но, дотронувшись до его горячей кожи, я забыла обо всем на свете. Он склонился над моей грудью, и я улетела далеко-далеко, отдавшись на волю чувств. Я обняла его всем телом, моя гладкая кожа скользила по его волосатому телу. Он целовал меня все ниже и ниже, и наконец все надоедливые голоса в моей голове замолкли, и я погрузилась в наслаждение. Сейчас важно было только одно — целовать и чтобы тебя целовали в ответ, шептать, касаться его тела, изучать его неизведанные уголки руками, кожей, губами. Кончая, он смеялся, а я сжимала бедра вокруг его талии, мечтая, чтобы он остался во мне навсегда. А потом мы лежали в обнимку в счастливой неге, которой я не переживала уже так давно.

— Я такой тебя себе и представлял, — сказал Иван, тщательно очищая яблоко маленьким ножом с костяной ручкой и скармливая мне нарезанные кусочки. Это напомнило мне о бабушке Белле, как она намазывала шмальц мне на хлеб. (Плиту Иван выключить забыл, так что ужин сгорел уже несколько часов назад.)

— Какой «такой»? — уточнила я.

— Мягкой, сексуальной, шелковистой. Я хочу заниматься с тобой любовью всю ночь напролет.

Наверное, потом мы заснули, но разбудило нас вовсе не шаловливое солнышко, заглядывающее сквозь окна. Вместо этого я проснулась от звуков полицейской сирены и мигания голубых огней. Взглянув на часы, я увидела, что уже два часа ночи. Иван спал. Огонь в камине почти потух, лишь несколько поленьев мерцали в ночи, словно напоминая о закончившейся страстной ночи.

— У слов «страсть» и «страдание» в русском языке один корень, — сообщил мне ночью Иван.

Я надеялась, что второе не обязательно вытекает из первого. Хотя, если я не потороплюсь домой, страдания мне обеспечены. Я собрала одежду, валявшуюся по всей комнате, оделась и, поцеловав Ивана в плечо, тихо ушла в ночь. Меня переполняло ощущение собственной чувственности, воспоминания о том, как мы касались друг друга. Близость с Иваном словно раскрыла во мне что-то, сделав меня уязвимой. Я поняла, как долго я себя сдерживала, запирая все свои эмоции в голове. Тело служило всего лишь сосудом для мозга. Я осознала, насколько меня задевает то, что Грег не обращает на меня внимания. Неудивительно, что я переспала с другим, подумала я, оправдывая собственное поведение. Как же приятно, когда есть на кого переложить ответственность. Я побежала к машине, забралась внутрь и быстро поехала домой.