Оливия Лихтенштейн - Замужество и как с ним бороться

Еще через несколько минут снимите с огня, добавьте масло, сыр, петрушку, соль и перец. Приготовление ризотто занимает примерно полчаса; главное — убедиться, что смесь получилась не пересушенной и не жидкой, а рис мягким.

Для салата:

1 головка салата фризе;

1 чашка ломтиков бекона (или испанской ветчины хамон);

3 столовые ложки оливкового масла;

сок половины лимона;

соль и перец по вкусу.

Вымойте салат и руками порвите листья. На сковороде поджарьте бекон, нарезанный довольно толстыми ломтями. (Можно заменить испанской ветчиной хамон, если сумеете купить.) Выложите поджаренные ломтики бекона вместе с оставшимся на сковороде соком в миску с салатом. Заправьте оливковым маслом, лимонным соком и перцем (если используете бекон, солите умеренно, так как он сам по себе соленый) и подавайте.

— Да откройте же дверь! — заорала я. Снова раздался звонок. — Черт, сама открою.

Грег взял на себя все хлопоты по приготовлению ужина и как раз стряпал грибное ризотто и салат. Я заснула в ванной и теперь бежала к двери со сморщенной от воды кожей, укутав голову и тело в два не очень-то белых полотенца (последствия некачественной работы нашей Беа). Открыв дверь, я увидела ПП. За ней стоял мужчина. Спиной ко мне. В руке он держал ключи от машины, припаркованной напротив дома, и жал на кнопку, проверяя, закрыл ли двери. В повороте его головы мне почудилось что-то очень знакомое. Я поздоровалась, и он обернулся. Это был Иван.

Радость от нашей встречи быстро сменилась ужасом, когда до меня дошло, в каком виде я их встречаю, и сразу же душу всколыхнул вопрос: «Какого хрена он таскается с Пэ-Пэ?» Я еле сдержалась, чтобы не задать его вслух. И вообще, с чего это ПП приперлась за пятнадцать минут до назначенного времени? Впервые в своей жизни? Я же сказала ей, ужин в восемь. Сердце у меня билось так, что я думала, сейчас оно выпрыгнет у меня из горла и повиснет розовым комом прямо перед ПП и Иваном.

— Заходите, пожалуйста, — приветливо сказала я. — Идите прямо на кухню, я буду через секунду.

«Как это на нее похоже, — злилась я, вышвыривая одежду из шкафа. — Пэ-Пэ поняла, что он мне нравится, почувствовала вкус к жизни и сразу его подцепила. Действует в своем репертуаре! Еще в семьдесят пятом увела у меня Мэтта Сэлмона». А потом я вспомнила две вещи. Во-первых, я замужем. Во-вторых, мой муж в этот момент, скорее всего, вежливо здоровается и пожимает руку Ивану. В-третьих, я уже не в третьем классе. (Да, я знаю, что это не две, а три вещи.) В глубине шкафа я нашла маленькое черное платье, которое, как я думала, Беа потеряла: верный и надежный товарищ из лайкры, оно скрывало все мои недостатки и выпячивало достоинства. Я пшикнула в воздух из флакончика «Будуар» Вивьен Вествуд и прошла сквозь облако духов (этому трюку меня научила мама), причесалась, подвела глаза, накрасила губы, изобразила в зеркале подходящее по случаю лицо, одобрительно кивнула своему отражению и неподобающе торопливо спустилась по лестнице на кухню.

По дороге я открыла дверь папе и Сэмми — они безуспешно названивали уже несколько минут. Сэмми недавно вернулся из Испании и решил какое-то время пожить у нас. Он принес с собой пата негра (вяленую ветчину, весьма привлекательную для неверующих евреев, которые едят свинины больше, чем любой христианин) на джамонере (испанское изобретение — специальная деревянная стойка, на которую вешают свиную ногу, чтобы удобнее было ее нарезать). Кроме того, Сэмми размахивал угрожающих размеров ножом, словно заправский пират.

— Из свинки, которую кормили желудями, — объявил он. — Вкуснятина. Из Севильи привез.

— Как поживаете? — произнес папа, протягивая мне руку. — Я ваш отец.

— А, так это с вами я разговаривала сегодня утром? Между прочим, мог бы и сам мне иногда звонить, — упрекнула его я, поцеловав в щечку.

— Не хочу докучать тебе звонками, золотко, — сказал папа, взглянул на нас с Сэмми и добавил: — Какие же у меня прекрасные дети!

Добравшись до кухни, мы увидели, что все уже торжественно восседают за столом. Мы с папой и Сэмми присоединились ко всем остальным. В общей сложности нас собралось одиннадцать человек: моя семья, Беа с Зузи, папа с Сэмми, ПП с Иваном и ветеринар Ник, который решил понаблюдать, как мы питаемся, чтобы понять, поможет ли это в лечении Дженет. Мне нравится, когда за моим столом собираются гости, едят мою еду… Страсть к кормлению всех и вся — моя самая еврейская черта. За организацию конкурса отвечала Китти. Перед каждым из гостей она поставила две тарелки: на первой была наклеена бумажка с буквой «А», на второй, соответственно, «Б». Рядом с каждой тарелкой лежал листик с ручкой, а в центре стола красовалась «избирательная урна» — в прошлой жизни свинка-копилка Лео. Стол Китти уставила пушистыми желтыми цыплятками, когда-то служившими украшением пирога на Пасху, а теперь извлеченными из глубин шкафа. Грег стоял во главе стола, словно дирижер перед началом увертюры. По его сигналу все взяли ложки в руки и попробовали суп, сначала из тарелки «А», потом из тарелки «Б».