Елена Усачева - Время верить в чудеса

Сапожкина бежала вперед, под ногами неприятно чавкало.

Она бы так, наверное, пробежала всю речку и выбралась за пределы города, если бы не громкие голоса на противоположном берегу. Знакомые голоса!

Иринка отступила к кустам и прислушалась.

Пат что-то доказывала Гусеву, пытаясь докричаться до его не замутненного интеллектом сознания. Гусев же стоял, недовольно засунув руки в карманы, время от времени отвечая:

— Нет! Я сказал, нет! Знаешь, сколько тебе это будет стоить?

— Нет, будет по-моему! — верещала Шурка.

Глупая, она просто не знала, с кем связалась. У таких вот птеродактилей отсутствует логика, им нельзя ничего доказать.

Аленка сидела рядом с ними на земле и, судя по вздрагивающим плечам, плакала.

На секунду от жалости к сестре у Иринки перехватило дыхание. Какая же она маленькая и несчастная, ее родная, ее единственная, ее любимая сестра! Только сейчас Сапожкина почувствовала, как же она любит эту бестолковую, занудную, приставучую девчонку.

— А ты можешь вообще отсюда уходить! — замахала руками Пантелеева. — Командуй в другом месте!

— Ну и дура! — сплюнул Гусев и перешагнул через лежащее перед ним бревно. — Заметут в ментуру с таким-то делом, ко мне не приходи.

— Леха, стой! — кинулась было за ним Шурка. — А как же?

Она притормозила, глянула на Аленку, которая по-прежнему сидела, уткнувшись носом в коленки, и побежала за Гусевым.

Иринка выскочила из-за кустов. Искать брод через речку было некогда. Она просто прыгнула.

Прыгнула неудачно, упала, проехала всем телом по крутому обрыву.

Земля была жесткой и холодной, спортивная куртка тут же промокла. Иринка на четвереньках вскарабкалась на высокий берег, выглянула из-за куста.

Далеко Гусев с Пантелеевой уйти не успели. Теперь они стояли в нескольких шагах, за деревьями, и орали друг на друга в полный голос.

— Ленка! — зашипела Сапожкина.

Сестренка, которая и сама уже сообразила, что надо отползать к реке, повернула голову. Глаза ее округлились, рот открылся. Аленка уже готова была закричать, но Иринка замотала головой, замахала руками, показывая, что шуметь нельзя.

— Тише, — почти беззвучно зашептала она, схватила сестру за куртку и стащила к воде. Аленка повисла на ней, чуть не опрокинув в Серебрянку. — Перепрыгнем, по берегу доберемся до дороги. А там люди, там нас не тронут!

— Ира! — всхлипнула Аленка, утыкаясь в нее лицом. — Ира-а-а!!! Я им… а-а-а они-и-и…

— Все, пошли!

Сапожкина подтолкнула сестру вперед. Ошалевшая Аленка терла кулаками лицо, честно пытаясь сообразить, как бы перебраться на другой берег, потому что прыгнуть здесь она не могла.

Иринка снова оглянулась — Пат с Гусевым все еще спорили.

В путь!

— Только тихо, — предупредила она, казалось, саму себя, перехватила сестру за талию, приподняла над землей и шагнула в ручей.

Наверное, моржам водичка показалась бы в самый раз. А Сапожкину обожгло холодом, так что захотелось взвыть и немедленно залезть под горячий душ. Но она сдержала крик, только чаще задышала. Сделала еще один шаг и выбралась на другой берег.

В кроссовках снова противно захлюпало.

— Вперед! — Иринка подтолкнула растерявшуюся сестренку и стала забираться наверх. Но Аленка поскользнулась и, взвизгнув, съехала вниз.

Иринка забыла, как дышать.

— Э! Куда? — раздался громовой голос с другого берега речки.

И замершие до этого секунды помчались вперед с бешеной скоростью.

Сапожкина вытянула сестру, поставила на ноги и, держа малышку за руку, бросилась в кусты. Березы, осинки, маленькие елочки — все замелькало с бешеной скоростью.

Гусев одним прыжком перемахнул узенькую речку и, ломая все на своем пути, пустился в погоню.

Если они не уйдут, билось в Иринкиной голове, быть им с синяками и ушибами. Ну, свои-то синяки она еще как-нибудь переживет, но тронуть Аленку не даст!

Никогда Сапожкина не думала, что бежать через лес так неудобно. По асфальту, по ровному полу спортзала — она была первой бегуньей, а здесь — бесконечные кочки, ветки и клочки старой травы. Да и бежали они совсем не в ту сторону, куда собирались. Прыгучий Гусев отсек их от дороги, и теперь они уходили дальше в лес, не приближаясь к людям, а удаляясь от них.

— Ира! — плакала у Иринки за спиной сестра. — Ирочка!

— Сейчас, сейчас… — бормотала Сапожкина, пытаясь сообразить, что делать дальше. Но на бегу размышлять было почти невозможно.

Река поворачивала, уходя в низинку, берег на повороте приподнимался. Туда, в спасительную нишу, и бросилась Иринка.