Кара Локвуд - Улыбнитесь, вы уволены

— Спасибо, что позвонили, — благодарит он. По-моему, неискренне.

Кабельное ТВ отключается незамедлительно, так что приходится, порывшись в шкафу, откопать телеантенну. Я устанавливаю ее — изображение прыгает. Ловится четыре канала: CBS, NBC, АБС и общественный некоммерческий — но только если обмотать концы антенны толстенным слоем фольги. Я выгибаю ее в виде профиля Джералда Форда, но картинка все равно раздваивается и скачет как помешанная. Я горячо клянусь, словно Скарлетт О'Хара, что когда найду работу, то больше никогда не останусь без кабельного телевидения. Я потрясаю кулаками — и тут звонит телефон.

Это Тодд.

— Я послал тебе объявление о ярмарке вакансий. Ты получила? Пойдешь?

Если измерять состояние Тодда по шкале от одного до десяти, данная напряженность и настойчивость в голосе соответствует всего лишь тройке.

— А клоуны там будут? А сладкая вата?

Тодду не смешно. У него отсутствует ген юмора. Он не знает, что такое шутка. В кино или на деловой встрече он осторожно ждет, когда засмеются другие, и тогда присоединяется. Это очень грустно.

— Нет, Джейн. Там будут кадровые агенты и специалисты.

Он всерьез думает, что я впервые слышу о ярмарках вакансий.

— Пожалуй, там так же весело, как на съезде гробовщиков.

— Джейн. Не дури. Сходи. А потом пообедаем вместе. Давай. За мой счет.

Я делаю вид, что задыхаюсь от изумления:

— За твой счет? Это что, седьмой знак апокалипсиса?

Тодд известен своей прижимистостью, как и мой папа. Когда приносят счет, с ним всегда приключается внезапный приступ «крокодиловых лапок» — руки оказываются слишком коротки, чтобы дотянуться до счета.

— Очень смешно, — возмущается Тодд.

Это здорово. Я на седьмом небе. Любой повод выбраться из квартиры для меня праздник.

— Но, — весьма строго заявляет Тодд в трубку, — я заплачу только при условии, что ты обновишь свое резюме.

— Тодд! — кричу я. Радостная картина окружающего мира омрачена: обед нужно заработать. — Это шантаж.

— Я знаю, что без взятки ты этого не сделаешь.

И это правда.

— Я уже обновила резюме, — вру я.

— Содрать чужое резюме из Интернета и выдать за свое — совсем не то.

Проклятый Тодд. Он умнее, чем кажется.

Итак. Резюме.

Резюме писать сложно потому, что это требует богатого воображения, творческого подхода и способности к неслыханной, чудовищной лжи. Чем крупнее ложь, тем скорее ей поверят. Мелкое вранье сразу бросается в глаза.

Я включаю компьютер и исправляю резюме. Вообще-то последняя моя должность перед «Максимум Офисом» называлась «графический дизайнер на полставки с обязанностью отвечать на телефонные звонки». Однако в резюме я пишу: «Директор графического маркетинга и главный координатор по связям, подразделение Среднего Запада».

Разглядываю свое резюме и думаю, что сказать о «Максимум». Официально я значилась «специалистом по дизайну». Звучит эффектно, но «специалист» подразумевает «дешевую и не слишком опытную рабочую силу». Другими словами, пешка. Или плебей. Или слуга-подмастерье. Или, точнее, допустимые потери.

Ну. И. Что. Мне. Написать.

Вот:

Великая Герцогиня, Повелительница Мира, достойная много большего, чем когда-либо получала, Несравненная Художница со сверхъестественным интеллектом и творческими способностями, созданная для всемирной славы и богатства.

Нет, наверное, это слишком.

Я удаляю «достойная много большего, чем когда-либо получала» — а то выходит, я довольствуюсь меньшим, чем заслуживаю. Генеральные директора и королевская семья не довольствуются. И я не буду.

Потратив на это еще полчаса, я снова уступаю соблазну и включаю дневное телевидение. Мори в который раз говорит о тестах по установлению отцовства. Кажется, он в одиночку пытается финансировать национальные лаборатории ДНК.

Эти тесты — пустая трата времени.

Отец никогда не бывает аккуратным человеком с регулярным окладом, в приличной одежде и с безупречной гигиеной полости рта. Это всегда сутенер с выбитыми зубами, который чешет задницу и издевается над аудиторией.

Это как несмешная комедия положений.

Финал всегда один и тот же.

Как обычно, телевидение засасывает время, словно черная дыра. Все, что в его непосредственной сфере, движется очень медленно. Все, что снаружи, летит с сумасшедшей скоростью. Мне приятно думать, что если бы я никогда не вставала с дивана, то жила бы вечно. Я бы наблюдала, как все за окном стареет, а сама всегда оставалась такой же, не меняясь с годами, словно Горец.