Татьяна Успенская - Украли солнце

Они шли и шли, и пальцы его чуть подрагивали и жгли.

А потом обрыв к реке. Сбегали к ней. В весенней воде отражались солнце и их лица. Казалось: так и останутся они навечно рядом, чуть колеблемые волной. Но вот он осторожно повернул её к себе. Теперь отражались друг в друге. И ей казалось: он так и останется в её глазах, она — в его. Но вот его губы коснулись её. Она совсем пропала. Он очнулся первый. Повёл её в нарождающуюся степь. Шли час, два. Скатывалось к ним по небу солнце, кричали птицы, почему-то солью пахла молодая трава. И не было между ними слов.

Слова пришли при всех, когда сидели за прощальным обедом. Адриан — напротив, между отцом и сестрой.

— Почему ты едешь весной, когда все занятия начинаются осенью? — смело ступила она в его улыбку.

— Есть интересные летние курсы.

— Зачем тебе ещё учиться? — наступала она. — Ты же хорошо знаешь историю!

— Ты тоже не хочешь, чтобы он уезжал? — спросила Саша.

— Далеко не всё из того, что вроде знаю, знаю, — не дал Адриан ответить на этот риторический вопрос. — История — не только даты сражений и разные социальные устройства. Уход от истоков, приход к истокам. Мой отец сам творит историю! Не назовёшь ни одного брошенного без помощи в наших сёлах! И даже из чужих к нам идут работать и в праздники…

— Сынок, ты уж слишком, — прервал его граф. — И умирают люди, и в любви многие несчастны.

— Ты же человек, а не Бог! — улыбнулся Адриан. — Бог призывает. Бог наказывает. Ты сделал всё, что может сделать доброго человек. Посмотри, как живут у других графов. Нищета, злоба, убийства…

— Как видишь, и у нас теперь есть убийство!

— Во-первых, это исключение, во-вторых, этого следовало ожидать. — Адриан не уточнил: того, что убили жестокого человека, или того, что убийцей оказался Будимиров. — Хочу создать мир моего отца во всей стране. Понимаешь, Магдалина?

— Может или не может властвовать одно лишь добро? — спросил Григорий.

— Ты сказал «властвовать», — удивилась Саша. — Там, где есть это слово, не может быть добра.

Косы обрамляют её лицо. У неё материны глаза. И материн характер: Саша любит возиться с детьми, помогать больным. Но после того, как мать парализовало, много времени проводит с ней: кормит, вместе с Тасей обмывает её, читает ей.

Саша — единственная подруга Магдалины.

Сейчас с ней что-то творится. Она говорит:

— Что-то творится, в воздухе что-то, почему-то тяжело. Может, не надо, Адрюша, заботиться о стране, а надо делать работу на участке, что определил тебе Бог. Дед, скажи ему, ты же учил: надо услышать Бога! — О.Пётр не отвечает. — Не Бог же зовёт тебя спасать всех. Тебя могут убить! А у меня один брат.

— Тебе ведь жалко голодающих, искалеченных, правда? — мягко спрашивает Адриан.

— Есть страны, в которых ещё первобытный строй. А в некоторых едят людей. Ты не можешь спасти несчастных всего мира! — Саша совсем не похожа на тихую и застенчивую девочку, с которой Магдалина дружит столько лет, чуть не кричит. — Я боюсь, я не могу объяснить…

— Саша права, каждому Богом задан свой урок. — Адриан удивлённо смотрит на неё, а Магдалина от страха смелеет: — Те, кто пытался взять на себя ответственность за всех, погибали. А Христос разве смог спасти всех? В одну и ту же минуту рождаются убийца и жертва, вор и даритель… И всегда идёт борьба. А любая борьба обязательно приводит… — С разбегу летит она в пропасть: Саша права, его могут убить! Под его подбадривающим взглядом продолжает говорить, но теперь еле собирая слова: — Я тоже не хочу, чтобы ты спасал весь мир. Разве твои отец и дед не борются со злом? Научить хоть немногих жить по заповедям… разве не в этом смысл жизни?

— Тебе не четырнадцать, — улыбается граф.

— Семена взошли, — шепчет она. Пытается проглотить слёзы, бормочет: — Вы сеяли, я услышала вас, только и всего.

— Поедем со мной учиться, — зовёт Адриан Григория. — Ты очень хочешь учиться!

— Ты слышал сестру и Сашу. Обе чувствуют: что-то происходит. А учиться смогу и здесь! Нельзя оставить их без защиты. Интуиция подсказывает: могу им понадобиться.

— Гриша прав: учиться можно и заочно. Не волнуйся, сынок, я помогу ему стать учителем. Он — учитель от Бога. По существу он вырастил и воспитал Магдалину, несмотря на небольшую разницу в возрасте.

— Саша, ты убедила меня. Обещаю тебе и Магде: не буду ввязываться в политическую борьбу, если меня лично не затронет, после университета вернусь к вам. Все станем учить детей! Ты этого хочешь? А ещё мечтаю создать театр. Представляешь, со всех сёл придут люди, чтобы услышать то, что мы с тобой любим! — Говорит Саше, смотрит на Магдалину.