Барбара Фритти - Монетка на удачу

— Прокрути еще раз, — прохрипел Уайт.

Джош выполнил просьбу, больше похожую на приказ, и, когда лицо девочки заполнило экран, нажал на стоп-кадр.

— Похожа на Стефани, правда?

Уайт смотрел на экран, пытаясь сглотнуть комок, закупоривший горло.

— Более-менее.

— Она старше, и волосы темнее, — у Джоша включился профессиональный навык любую непроверенную гипотезу подвергать сомнению и хладнокровно анализировать. Полицейский всегда должен контролировать ситуацию, нельзя подчиняться чувствам.

— Мы два года ее не видели, и кто знает, что Джен сотворила с ее волосами? — Уайт мертвой хваткой вцепился в «ниточку» и начал разрабатывать версию.

— Но зачем Дженнифер привозить Стефани в Сан-Франциско? Она же должна понимать, что ты все еще ищешь девочку. И у тебя здесь полно поддержки и возможностей. Нелогично. — Джош был неумолим.

— Джен никогда не отличалась логикой поведения.

— Я бы еще понял, если бы она пряталась в Лос-Анджелесе, где выросла, где живут ее родители. Кто-то же снабжает ее деньгами, покрывает, и родители — наиболее вероятные подозреваемые.

Да, родители Джен приняли сторону дочери, но что тут странного? Они же и избаловали своего единственного ребенка, свято веря, что она идеальна во всех отношениях, а проблемы дочкиного брака считали полностью виной мужа.

— Том месяцами следил за родителями Джен, — Уайт отметил работу своего частного сыщика. — Он ни разу не заметил, чтобы они связывались с Дженнифер, и не нашел никакого денежного следа. Я не знаю, кто помогает ей выживать, но не похоже, что это достопочтенные пенсионеры Грег и Венди Миллер.

— Ну, я все равно сомневаюсь, что Джен здесь. Если честно, я даже не был уверен, стоит ли показывать тебе это видео. Сколько было ошибочных опознаний? Мы видели Стефани во множестве маленьких девочек, и ни одна из них не оказалась ею. Вдруг это снова ложный след? Честно говоря, я бы сам на твоем месте не выдержал, приятель.

Все, что сказал Джош, звучало вполне разумно. В возвращении Дженнифер и Стефани в Сан-Франциско нет никакого смысла, и девочка, выхваченная камерой слежения, не точная копия его дочери, но от ее взгляда у него внутри все сжалось. Он должен отработать эту версию, даже если зацепка окажется такой же бесполезной, как и другие.

— Даже не думай скрывать от меня информацию, которая хоть с минимальной вероятностью может оказаться важной, — загромыхал Уайт. — И не волнуйся за меня. Только Стефани имеет значение. Можешь распечатать для меня этот кадр? Я загляну в винный магазин, кто знает, вдруг продавцу что-то известно об этих детях.

— Сказано — сделано. — Джош протянул фотографию. — Я бы пошел с тобой, но мне еще нужно допросить свидетеля.

— Ничего, сам схожу, — пробормотал Уайт. — У меня сейчас нет ничего срочного.

Джош предостерегающе взглянул на друга.

— Старайся, чтобы капитан тебя не видел и ничего подобного не слышал. Ты уже довел его до ручки.

Уайт не питал никаких иллюзий насчет отношения к себе капитана. Вначале босс щедро давал выходные и смотрел сквозь пальцы на то, что Уайт использует для поисков дочери ресурсы полицейского департамента и злоупотребляет рабочим временем. Однако в последнее время нагрузка на личный состав сильно увеличилась, и капитан предупредил, что хотя он по-человечески его понимает и сочувствует, но если Уайт и дальше будет постоянно отпрашиваться и «гоняться за призраками», то ему придется выйти в отставку.

— Ты не забыл о завтрашней помолвке Саммер? Придешь на вечеринку? — спросил Джош, откидываясь на спинку стула и потягиваясь. — Я бы пошел с удовольствием, но должен работать.

— Поживем — увидим, — неопределенно ответил Уайт. — Там будет столько народа, что сестра и не заметит моего отсутствия.

— Еще как заметит, и ей будет тебя недоставать, как и всей твоей сумасшедшей родне. Давай развеемся, приятель, исключительно чтобы не терять хватку, конечно, — подчеркнул Джош.

Те же самые аргументы Уайт слышал и от матери, и от отца, и от брата, и от сестры. Два года — слишком долгий срок для бешеного спринта к финишной черте, которая отодвигается все дальше и дальше, но он не представлял, как жить иначе. Каждый раз, задумываясь о чем-то другом или ловя себя на улыбке или смехе, он испытывал чувство вины. Он не мог жить без своего ребенка.

— Подумаю. Пусть уж моя бестолковая сестренка Саммер будет счастлива — этот Рон вроде хороший парень, но кто знает, как у них сложится? Моя Дженнифер тоже до свадьбы была красавицей, — кто ж знал, что она превратится в чудовище?