Светлана Демидова - Отдай мне мужа!

– Не велено! – фальцетом выкрикнул он, стараясь не смотреть на Еву. – Даже не думайте! Я уже вызвал охрану! Вам запрещено!

– Что запрещено и кем? – спросил я, хотя, конечно, все было ясно и так. Консьерж не успел ответить, так как в подъезд зашел бритый наголо дюжий секьюрити с дубинкой.

– Васильсаныч! – в одно слово обратился к охраннику консьерж. – Тут госпожа Панкина… А госпожа Полозова… ну вы знаете…

Тот кивнул бритой головой и до смешного высоким голосом, который совершенно не соответствовал его мощной фигуре, сказал:

– Да уж… Ева Константиновна… Я не вникаю в то, что у вас там с госпожой Полозовой… Не мое это дело… Но раз уж вы ей продали квартиру, то будьте любезны… В общем, она не желает вас видеть, а наши правила вы отлично знаете.

На Еву было жалко смотреть. Она побледнела и начала пятиться назад. Я подхватил ее под руку, чтобы она ненароком не упала, и повел к машине. Уже сидя в салоне автомобиля, я сказал:

– Это можно было предвидеть. Ничего страшного не случилось. Главное, что основные ценности в банке, а квартира… Вы поживете пока у меня, а потом мы найдем управу на… вашу сестру, вот увидите!

Я, как мог, держался бодрячком. На самом деле плохо представлял, какую управу мы можем на нее найти. Но я не мог позволить Еве пасть духом.

Дома я согрел чаю и даже уговорил Еву съесть бутерброд с сыром.

– Вы не беспокойтесь, – наконец выдавила она из себя. – Я же уже сказала: пусть Аня забирает все… Просто я не думала, что все произойдет так скоро, вот и растерялась. Мне бы только жилье найти… Ведь вы поможете?

– Я сделаю все, что могу, – пообещал я.

На следующий день мне на мобильный телефон неожиданно позвонила Анна. Я опешил, а она, не давая мне опомниться, произнесла:

– Мне нужно с вами встретиться. Знаете ресторан «Оскар» в «Жемчужной долине»?

– Именно в этот ресторан меня совершенно не тянет, – сказал я, – но встретиться действительно надо. Предлагаю кафе «Рассвет» в центре города, недалеко от храма Вознесения Христова. Там всегда свежие круассаны и хороший кофе, не отравленный.

– Мне все равно. Пусть будет «Рассвет». – Анна никак не отреагировала на мою язвительность. – Я буду ждать вас там в полдень.

– И это с вашей стороны будет совершенно напрасно. Я, знаете ли, на работе. Официальный перерыв у меня в 14.00. В это время и встретимся.

Похоже, Анна не была настроена противоречить, а потому отозвалась односложно:

– Хорошо.

Выглядела госпожа Полозова шикарно. Я оценил ее красоту сразу, когда первый раз столкнулся с ней на лестничной площадке у квартиры Панкиных в тот роковой вечер. Но сейчас она выглядела еще лучше. Сняв бежевое кожаное пальто, сестра Евы осталась в узком, коротком платье цвета какао. Единственным украшением была жемчужная брошь у выреза. Темные блестящие волосы Анна как-то хитро завернула на затылке, открыв длинную стройную шею. Лицо с минимумом косметики все равно смотрелось ярко и выглядело бы замечательно на обложке дорогого глянцевого журнала. Конечно, такая женщина должна перекусывать в роскошном ресторане, а не в каком-то «Рассвете», но мы ведь, на самом деле, не есть сюда пришли и не впечатление производить.

– Итак! – сразу начал я, как только мы заказали кофе. – Начнем сначала. Как вы меня нашли? Откуда у вас номер моей мобилы? Понимаю, что человека в небольшом пригороде не так уж трудно найти, и все же… Меня сдал адвокат? Больше вроде некому.

Анна красиво и чуть снисходительно улыбнулась.

– Вы правы. Все дело в Слесаренко.

Я чертыхнулся, а Анна улыбнулась еще шире.

– Мне, конечно, наплевать на то, что вы подумали об адвокате, – сказала она, – но справедливости ради скажу, что он не дал мне ваш номер, когда я его об этом попросила. Да, Слесаренко держался молодцом, но… В общем, проруха бывает не только на старух, но и на адвокатов. Представьте, он не снял со своего сейфа стикер, где был записан телефон Игоря Вишневского. В общем, напрягаться мне почти не пришлось, хотя я даже придумала, чем его можно было взять.

– Разве адвокатов берут не деньгами?

– Разумеется, деньги – это беспроигрышный вариант, но на данный момент я не могу предложить ему столько, чтобы он взял. Слесаренко, знаете ли, не бедный. Но он большой любитель живописи, в частности Оллингтона. Помню, что у него чуть ли не слюна капала, когда он рассматривал картину в холле у сестры.

– То есть вы предложили бы ему картину?

– Да! И уверяю вас, он не смог бы отказаться. Сама я не в восторге от Оллингтона. А вы?