Светлана Демидова - Отдай мне мужа!

– Скажите, Ева Константиновна, без вас Анна может добраться до ваших денег и ценностей, если не считать того, что находится в квартире?

– Думаю, нет. Основные средства в банке, большая часть драгоценностей – тоже в банковской ячейке.

– Но у вас с собой ничего нет, даже ключей! Анна может воспользоваться вашими магнитными картами?

– Некоторыми может, которые в кошельке. Но на них не слишком много денег. А в банке она ничего не сумеет получить, поскольку там сканируют сетчатку глаза. Только я имею доступ. Но я же вам сказала: мне ничего не жаль. Пусть забирает все и оставит меня в покое!

– Ладно, – опять примиряюще сказал я, поскольку видел, что она начала сильно нервничать, – утро вечера мудренее. Давайте спать, мне завтра рано вставать. Хотя… давайте я согрею кусок курицы, вы поедите!

– Нет! Не надо, не хочу… Может быть, завтра…

Я пожал плечами и ушел в маленькую комнату, которая в нашей разрушенной семье считалась Игнашкиной. Мне казалось, что я засну сразу, как только донесу голову до подушки, так меня вымотали эти два дня. Эмоционально измучили, поскольку никаких физических усилий я за эти выходные ни к чему не прилагал. Но заснуть долго не получалось. Я слышал, как за стенкой ворочается в постели Ева. Ей тоже не спалось.

Утром я вскочил от трелей будильника в мобильном телефоне с больной головой и ломотой во всем теле. Спустив ноги на пол и распрямив спину со старческим прикрякиванием, я вспомнил все, что приключилось со мной в этот так называемый уик-энд, и поморщился. Черт знает, что делать дальше! Вот уж ни дать ни взять – купила баба порося!

После того как умылся и привел себя в относительный порядок, я приоткрыл дверь в комнату Евы и заглянул в щелку. Я был уверен, что она спит, но она, уже полностью одетая, сидела на постели и напряженно смотрела на дверь.

– Что такое? Куда вы собрались? – спросил я, зайдя в комнату и привалившись к дверям спиной, точно загораживая выход.

– Я пойду с вами! – нервным, срывающимся голосом сообщила она.

– Как это? Зачем? Я же на работу, в редакцию!

– Ну и что! Я не помешаю! Я буду тихо сидеть…

– Да где сидеть-то? В своей каморке я сам еле помещаюсь!

– Это ничего… Я могу, например, на… на подоконнике…

– Что за ерунда, Ева Константиновна? Я же вечером вернусь, и мы все еще раз обсудим. Я же говорил вам вчера!

– Я помню… Но я не могу…

– Что не можете? Не понимаю…

– Я не могу здесь оставаться.

– Почему? Вам что-то не нравится? Что-то не так? Вам что-нибудь нужно? Вы скажите, не стесняйтесь! Я вам куплю!

– Нет, не то… дело в другом… Понимаете, я… боюсь…

– Чего боитесь-то? Кого? Анны?

– Я не знаю… Может, Анны, может, чего-то еще, непонятного и необъяснимого… Понимаете, мне последнее время казалось, что в моем положении лучше умереть… Но когда все случилось, что почти умерла… все изменилось… У меня совершенно выпали из памяти те несколько дней, что я провела в клинике… Меня будто не было… И я поняла, что больше этого не хочу. Оказалось, что я хочу жить… Я сама этому удивилась…

– Напрасно. В людях очень силен инстинкт самосохранения. И я рад, что он вас не подвел.

– Да… Может быть… Но я не могу оставаться одна… Мне страшно…

– Знаете что, давайте-ка сначала позавтракаем! У вас прибавится сил, чтобы бороться с глупыми страхами.

Ева ничего мне не ответила, и я отправился на кухню, где сделал яичницу из четырех яиц и приготовил кофе.

Ева опять отказалась от еды. Сидя напротив меня, она только пила кофе, держа чашку обеими руками, как человек, который хочет согреть руки горячим напитком. Я же, в раздумьях о предстоящем дне, не заметил, как один умял всю яичницу. Еве Константиновне я только подливал кофе. Пока я переодевался, она так и сидела в кухне. Когда я вышел в коридор, чтобы надеть куртку, Ева соскочила со стула, уронив на пол чашку с остатками кофе, подлетела ко мне и, уткнувшись лицом в куртку, задушенно произнесла:

– Не оставляйте меня одну, прошу вас… Я очень боюсь…

Я вынужден был несколько приобнять Еву и даже провести рукой по ее волосам.

– Не надо бояться, – сказал я как можно мягче. – Здесь с вами ничего не случится. Главное, чтобы вы никому не открывали дверь. И к телефону не подходите, прошу вас. А я… Я буду звонить вам через каждый час. На мобильный. Вы и на звонки мобильного не отвечайте, кто бы ни звонил. Только мне, хорошо?!

Она кивнула, не убирая лица от моей куртки. Я осторожно отпустил Еву и достал из кармана ее мобильник. Удивительно, за все это время, что она находилась у меня, ей так никто и не позвонил. Телефон оказался выключенным.