Дениз Робинс - Больше чем любовь

Марион была удивлена, что девушка наотрез отказалась разговаривать с ней.

— Похоже, они с Ричардом неплохо понимали друг друга, — язвительно заявила она.

— Но ведь она хотела говорить со мной, Марион, — заметил Питер.

— Да, — спокойно подтвердила она.

— Прошу меня извинить, Марион, но я должен попрощаться. Тороплюсь на поезд, а к тому же все-таки хотелось бы выяснить, что надо этой особе.

Закрыв за собой парадную дверь, Питер увидел красную фигурку, которая, по всей видимости, поджидала машину. От нее исходило ощущение безысходности.

Почувствовав приближение Питера, она быстро повернула к нему голову.

— О, это вы! Похоже, я сделала ошибку, мне не стоило приходить сюда, — едва слышно, задыхаясь, проговорила девушка. — Я жду такси. А вот и оно…

— Если вы не возражаете, мы могли бы немного прогуляться по Парк-Лейн.

— Боюсь, я просто не выдержу этого, — шепотом отозвалась она.

— Ведь вы со мной хотели увидеться? Вот я здесь, перед вами. Не надо плакать. Я вовсе не так уж похож на Ричарда.

Она с каким-то отчаянием пожала своими хрупкими плечами. Ее волосы были очень темными, почти черными.

— Думаю, вы правы, тем не менее это все равно очень… очень поразительно. Разумеется, Ричард выглядел несколько более крепким, и в волосах не было седины. Но на первый взгляд…

На улице было очень холодно и дул пронизывающий ветер. Питер почувствовал, что начинает дрожать.

— Слушайте, у меня есть план получше. Приглашаю вас в мой клуб на Сент-Джеймс-стрит. Мы отправимся туда на такси, и я угощу вас отличным чаем.

Она подняла на него глаза:

— Почему вы это делаете. Вам не обязательно быть таким любезным со мной.

— Но ведь Ричард был вашим другом.

Ее щеки вдруг сделались пунцово-красными.

— Да, — тихо подтвердила она. — Он был больше, чем просто друг. Я обожала его.

Питер вежливо промолчал. Он не готов был к столь откровенным и страстным заявлениям, хотя, разумеется, допускал, что брат мог состоять в интимной связи с этой девушкой.

— Я была его любовницей, — продолжила с необыкновенной простотой и безыскусностью она. — Рано или поздно вы все равно узнали бы об этом. Она бы все равно разнюхала… Я имею в виду его жену. Я не стыжусь этого. Я любила Ричарда. Мы были вместе последние пять лет. Вы все еще хотите пригласить меня на чай?

Питер Коррингтон-Эш опять не нашелся что ответить. Он лишь молча смотрел на бледное, печальное лицо своей спутницы. В его взгляде не было ни отвращения, ни порицания. Прокашлявшись, он заговорил, и сказал гораздо больше, чем собирался:

— Моя дорогая, я не знаю, кто вы, но, если вы жили с моим братом пять лет, это доказывает лишь одно — он любил вас. Вы, как я понимаю, тоже любили его. Я очень рад, что Ричард нашел свое счастье в жизни… Немного счастья вне дома, я имею в виду. Пройдемте сюда, я хочу поймать такси.

Черты лица девушки несколько смягчились, губы слегка дрогнули, и на лице появилась легкая, почти неуловимая улыбка. О, она могла быть невероятно очаровательной, когда чувствовала себя счастливой, заметил Питер про себя.

Уже в такси, когда они ехали по Парк-Лейн, Питер вдруг вспомнил, что даже не знает имени спутницы. Он спросил ее об этом, она с подозрением взглянула на него, трогательно улыбнулась и печальным голосом сообщила:

— Ричард называл меня Роза-Линда. Но мое настоящее имя — Розалинда Браун.

В этот вечер Питер не уехал в Бат. Остался в Лондоне он и на следующее утро. Фусетс, своей секретарше, он послал телеграмму, в которой сообщал, что, возможно, приедет во второй половине дня.

В десять часов утра он покинул свой клуб и появился в офисе фирмы «Бергман, Коррингтон-Эш и К°», который располагался на Сент-Джеймс-сквер в двух шагах от клуба.

Питер никогда не интересовался делами фирмы, а посему даже не мог вспомнить, когда был в офисе последний раз.

Оказавшись в просторном, обитом дорогими дубовыми панелями помещении, где царил теперь его сводный брат Марк Бергман (ему передали бразды правления фирмой сразу после смерти Ричарда), Питер вдруг почувствовал легкое волнение.

Бергмана-младшего еще не было на месте — слишком рано. Улыбчивая блондинка-секретарша любезно предложила ему присесть в кресло около искусственного камина и снабдила кипой утренних газет. Но Питер лишь молча уставился в окно на мрачное январское утро и вдруг поймал себя на мысли, что думает о своей вчерашней встрече с Розалиндой Браун.

Он не мог забыть ее. Ее бледное лицо, ее удивительные глаза. Ее голос звучал у него в ушах. Не мог забыть он и ее просьбы.