Наталья Сафронова - Испанский вояж

Человеку, который хозяйничал у стойки с шампанским, было лет шестьдесят, высокий, с прямыми широкими плечами, крепким пузом. Седые волосы обрамляли круглую плешь, а седая борода — круглое, покрытое красноватым загаром лицо, украшенное великолепным, нависающим над усами носом. Открыв бутылку, он начал наполнять два бокала. Мило улыбнувшись, я скромно подставила ему третий. Этот тип бросил на меня взгляд холодный и острый, как осколок льда. Я пробормотала благодарность, а в ответ услышала резкое, даже грубое замечание по поводу того, что он мне не официант.

— Ну что, добилась своего? — улыбнулась терпимая к моим слабостям Марина.

Сначала для восстановления равновесия я отхлебнула не менее половины бокала, а потом с повышенной осторожностью показала ей на моего обидчика. Теперь он сидел наискосок от нас рядом с немолодой решительной дамой с короткой стрижкой.

— Так это же та пара, которая купалась сегодня рано утром в бассейне, пока ты бегала кругами по саду, — объяснила мне наблюдательная Марина, давя ложечкой лимон в кофе. — Знаешь, у них был такой вид, будто этот бассейн их собственность, а когда он бултыхнулся в воду, как бегемот, я вообще засомневалась, все ли у него в порядке, ведь там написано, что нырять нельзя.

Прихлебывая каждая свой напиток, мы перешли к обсуждению наших планов. Первым, и поэтому очень волнующим, пунктом программы была поездка в Севилью, намеченная на следующей неделе. А пока, покончив с завтраком, отправились на пляж, чтобы, искупавшись, поспать или потрепаться — что получится.

В отличие от многих других курортов, в Испании пляжи не принадлежат отелям, а являются собственностью местных властей. Вся петляющая лента берега покрыта мельчайшим серым средиземноморским песком и поделена на небольшие сектора, которые отличаются друг от друга цветом зонтиков и мягких матрасиков. Пляжи, как подсолнухи, открываются с восходом солнца и закрываются с закатом. Рано утром крепенькие, загорелые спасатели распаковывают увязанные с вечера матрасики и раскладывают их на высоких деревянных лежаках, раскрывают большие соломенные зонтики и собирают по одному евро за этот комфорт. Но если ты бедный, можешь лежать на своем полотенце прямо на песочке. Если жадный — сиди около бассейна отеля и смотри на море издалека. Мы решили не экономить на удобстве и занимали с утра пораньше два лежака у самой кромки моря.

На пляже национальная принадлежность полуголых тоже определялась удивительно легко. Испанцы не купались вообще, европейцы болтались в прибое и только мы — две русские женщины, из породы тех, кто коня на скаку остановит и в холодную воду войдет, уплывали к весьма далеким буйкам. Пара, привлекшая наше внимание утром, взявшись за руки, прыгала в прибое, подтверждая тем самым свое европейское происхождение.

— Вот это любовь, — вздохнула я, глядя на них, — просто голубь с голубкой!

— Нет, — подумав, отозвалась Марина, — скорее, лев с львицей.

Ранние сумерки и нудный декабрьский дождь разогнали прохожих с улочек Санта-Круса, но не загнали их по домам. Кабачки и таверны в этот час были полны посетителей. Король шел, не торопясь, заглядывая в освещенные окна заведений. Пахло жаренной в тиглях рыбой, и этот запах, смешиваясь с запахом дождя, был приятен. От голода и шума голосов, доносившихся из таверн, Педро почувствовал возбуждение. Ему не хотелось приключений, но послушать о них он был бы не прочь, поэтому, уверенно свернув в узкую улочку, оказался у входа в «Ла Кадера», кабачок, названный так из-за подававшихся здесь лучших во всем Санта-Крусе колбас и окороков. Это было местечко, где собирались местные донжуаны, чтобы правдой или вымыслом поддержать свою славу покорителей женских сердец, а также те, кто любил игру, но не любовную, а карточную. Те, кто полагал, что без обмана не преуспеть в любви, прекрасно ладили с теми, кто считал, что без него и в карты не выиграть. Давно прошли времена, когда арабы и евреи или, как их называли в Севилье, мориски и мораны, изгонялись из города. Жизнь взяла свое: опустевшая после их изгнания Севилья потихоньку приняла потомков беглецов обратно. За карточным столом в «Ла Кадера» сидели бородатый рыбак, правоверный в феске, иудей в кипе и сеньор в шляпе с пером. За другим столиком слышались взрывы хохота и непристойные речи. Компания слушала отчет о похождениях красавчика без шляпы и плаща, который держал в руках большой медный кубок, поочередно то отпивая из него вино, то прикладывая его ко лбу.