Елена Ярилина - Любви хрустальный колокольчик

— При чем здесь это? И вообще, что ты меня все время перебиваешь?!

Можно подумать, я и вправду перебила ее.

— Ну вот, сбила с мысли! Мне и так нелегко, до сих пор не могу прийти в себя. Знаешь, как мне этих денег жалко! Я ведь чуть ли не целый год их собирала, думала, машину куплю, не новую, конечно, но все же. Сейчас все бабы за рулем, а я что, хуже? Представляешь, как классно я бы за рулем смотрелась? Эхма! Да и не только денег до смерти жалко, но и цепочку золотую, и зачем я ее только с себя сняла? И колечко тоже, оно, правда, не нравилось мне, но все равно жалко, Славкин подарок. Ты что молчишь-то, Жень? Чего ты так смотришь? Небось опять в облаках витала. Я тут сижу, распинаюсь как последняя идиотка, а ты не слушаешь!

Любаша всерьез начала злиться. Но тут меня разобрал такой смех, что, сколько я ни крепилась, удержаться не смогла.

Любаша что-то шипела от злости, а я продолжала хохотать, — на нас стали обращать внимание, тем более что мы и так здесь были белыми воронами. Насилу отсмеявшись и вытерев слезы, выступившие от смеха, я поспешила успокоить сестру:

— Твой херувим оказался банальным вором? А я-то решила, что он голубой и поэтому ты меня сюда затащила, для наглядности.

Любаша с недоумением уставилась на меня, потом стала оглядываться по сторонам, и лицо ее мало-помалу прояснилось. В пылу своей трагедии она даже не заметила, куда мы попали и кто нас окружает. Наконец идиотизм ситуации дошел и до нее, и она тоже засмеялась, да так громко, что я поспешила увести ее из кафе, пока нас не изгнали с позором. Идя до метро, Люба посмеивалась, видно, пришла в свое неизменно хорошее настроение. Я же опять впала в ставшее привычным безразличие. Делиться с сестрой своими бедами совсем не хотелось: мне ничем бы это не помогло, тем более что Люба всегда недолюбливала Павла. Я заранее могла представить себе все те злорадные эпитеты в адрес Павла, которые полились бы из нее рекой, и это отбивало охоту к откровениям. Тут снова мелькнуло одно соображение.

— Любаша, так что же, ты так и не пыталась вернуть ценности? Что-то не узнаю тебя. Ты знаешь, где он живет, херувим-то твой? Сходи к нему, да лучше с милицией.

— Да неужели же не ходила? Пошла одна, опасного нет ничего, я бы с ним одной левой справилась. А квартира-то, оказывается, и не его. Он ее просто снимал, упорхнул уже, естественно. Сгреб все, что сумел накрасть по разным местам, и смылся. Он ведь не одну меня обаял своей неземной красотой. Только я объяснилась с квартирной хозяйкой, как в дверь уже другая брошенная зазноба ломится. Молодая, поинтересней меня будет. Да что толку-то, такая же дурища, как и я. У нее он и вовсе кучу брюликов увел. Поговорили мы с ней потом. Она тоже не стала в милицию заявлять: кто его искать будет? Неизвестно даже, откуда он и куда уехал, только посмеются над нами. Скажут, что сами дуры, нечего было рот разевать.

Тут Люба вздохнула, посмотрела на меня несколько смущенно и рассмеялась невесело:

— А ведь замуж звал. Я сначала отнекивалась, а потом и растаяла!

— Замуж звал? Значит, твой херувим был брачным аферистом. Они, как правило, всегда красавцы, ведь внешность — важнейший инструмент их профессии. Не повезло тебе, сестренка. Ну ничего, ты женщина сильная, скоро успокоишься и забудешь.

— Ты, Женька, в своем репертуаре. Тебе бы только слово подобрать, все расставить по своим местам. Но кое в чем ты права — забуду, куда я денусь.

Через несколько дней позвонила вернувшаяся из Италии Катька. Ей не нравилось состояние Мишутки, чувствовалось, что она не на шутку встревожена. Я перебралась временно к ним. Оказалось, что у ребенка корь, и где только он мог ее подхватить? Хорошо, хоть в легкой форме, но все равно чувствовал себя плохо. Да и в кровати ему было нелегко лежать, он ведь такой подвижный, проказник! Как температура у него спала, уже никакими силами удержать его в постели было невозможно. Бегал по всей квартире, играл в свои машинки, у него их целый автопарк. Нас с Катюшкой он не очень-то слушался, только Олега побаивался. Сидеть взаперти ему тоже скоро надоело, бросив игру, он подходил к окну и, расплющив нос о стекло, подолгу смотрел, как играют во дворе дети. Наконец ему разрешили гулять, а мне пора было возвращаться домой. Я уже успела соскучиться по своей квартире и даже компьютеру. Не люблю надолго уезжать.

В почтовом ящике меня ждал сюрприз — повестка из милиции. Странно, может, не мне? Фамилия моя, значит, не ошибка. Ничего не понимаю. Ладно, в четверг все разъяснится, бояться мне нечего, я никого не убила и не ограбила.