Сандра Браун - Петля желания

Они убивали время, избегая той темы, на которую действительно должны были поговорить, и оба это прекрасно понимали. Ее сердце готово было выскочить из груди. Она жестом указала ему на кресло:

– Сядь. Принести тебе что-нибудь выпить?

– Нет, не стоит, спасибо.

Он сел в кресло. Она – на диван. Он огляделся по сторонам, сразу же почувствовав, какой обжитой и уютной выглядела комната.

– Ты прожила здесь всю неделю?

– Да, с тех пор как ты привез меня сюда.

Свою беседу с ван Дарбином, которая началась на улице, Беллами продолжила в круглосуточной закусочной. И когда где-то перед рассветом беседа наконец завершилась, она попросила Дента отвезти ее в гостиницу, что он и сделал без возражений и комментариев. Он обнял ее на прощание, но не предложил и не попросил разрешения остаться с ней.

От него не было никаких вестей до тех пор, пока она сама не набралась мужества и не позвонила ему.

– После того как Оливия… я не хотела оставаться в родительском доме.

– Вполне понятно.

– С меня хватило и того, что мы со Стивеном были вынуждены пройти комнату за комнатой и решить, что нам нужно оставить из вещей. Он забрал кое-какие ее вещи. А я некоторые отцовские, с которыми у меня связаны особые воспоминания. Все остальное, даже драгоценности Оливии, мы передали компании по распродаже имущества. Мы со Стивеном решили передать всю выручку от распродажи приюту для бездомных. Мы вообще продадим всю недвижимость.

– Ты уверена, что это правильное решение? Она же принадлежала твоей семье с незапамятных времен.

– Но плохих воспоминаний с ней связано не меньше, чем хороших.

– А как насчет дома в Джорджтауне?

Беллами обхватила себя руками.

– Зная о том, что в нем был Рей Стрикленд, рылся в моих шкафах, прикасался к моим вещам, я просто не смогла провести там больше ни одной ночи, поэтому не стала больше арендовать его. Я сняла меблированный дом. К счастью, я так полностью и не распаковала свои личные вещи.

– Ну, значит, остается только Нью-Йорк. И когда ты возвращаешься туда?

То, что он задал свой вопрос таким безразличным тоном, потрясло ее, тем не менее она сумела взять себя в руки, и голос ее прозвучал спокойно:

– На самом деле я еще не решила, где остановлюсь. Мою квартиру в Нью-Йорке трудно назвать настоящим домом. Она просто надежное вложение денег. Я держу ее как pied-a-terre, но…

– Пье… что?

Она улыбнулась:

– Временное пристанище. Это по-французски. Место, где я могу остановиться, когда буду приезжать по делам в Нью-Йорк.

– Ты будешь и дальше писать?

– Теперь только художественную литературу, – ответила она с ноткой сожаления в голосе. – Но я ведь могу заниматься этим где угодно.

– И поэтому ты мне позвонила? Ты хочешь, чтобы я повозил тебя, пока ты не найдешь место, которое тебе понравится?

– Нет, – отозвалась Беллами и очень медленно продолжила: – Я позвонила тебе потому, что подумала: сам ты мне больше никогда не позвонишь. И решила, что, если мне захочется встретиться с тобой снова, я должна буду придумать какую-нибудь вескую причину.

Дент заерзал в кресле. Он закинул ногу на ногу, затем снова опустил ее на пол. Затем провел ладонью по галстуку, словно разглаживая его, хотя тот в подобной заботе явно не нуждался.

Заметив признаки смущения Дента, она спросила:

– Неужели сейчас ты начнешь говорить то, что обычно говорят мужчины, когда имеют в виду нечто совершенно противоположное?

– Нет, не начну.

– Какое же ты наступление вел, Дент, пока я не легла с тобой в постель. Ты сносил барьеры, которые ни одному мужчине до тебя не удавалось снести. Для тебя это и было главным? Мои оргазмы, по-видимому, стали достойным вознаграждением?

– Господи, – отозвался он, – конечно же, нет!

Беллами продолжала пристально смотреть на него, затем медленно подняла плечи, как бы спрашивая: в чем же тогда дело?

Несколько мгновений Дент беспокойно ерзал в кресле и наконец сказал:

– Я не знаю, как это делается.

– Не знаешь, как делается что?

– Как стать… половиной чего-то. Партнером по браку, мужем, бойфрендом, как угодно назови это. С моей стороны вообще самонадеянно даже такие слова произносить, потому что я ведь не знаю, какую роль для меня ты назначила в своей жизни… для нас. Но если ты действительно хочешь чего-то такого, то я тебе сразу признаюсь, скажу прямо и откровенно: возможно, подобная жизнь мне не понравится. И я боюсь этого. Потому что не хочу стать подонком, который причинит тебе боль. Снова. И боль еще большую, чем та, которую ты уже пережила. Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой.