Рэйчел Гибсон - Чистосердечные признания (ЛП)

Вздрогнув, Хоуп обернулась, и дверца витрины захлопнулась. Корзинка с размаху ударилась о бедро.

- Хотя, конечно, он немного необычен в это время дня, - добавил шериф. Сегодня он не надел свой черный «стетсон», заменив его потертой соломенной ковбойской шляпой с лентой из змеиной кожи. Поля шляпы отбрасывали тень на лицо шерифа. – А вы сегодня рано встали.

- У меня много дел, шериф Тэйбер.

Тот открыл дверцу витрины, заставляя Хоуп сделать пару шагов назад.

- Дилан, - поправил он, взял две пол-литровых упаковки шоколадного молока и сунул под мышку. Он мало чем напоминал того вчерашнего служителя закона. Поношенная, слегка измятая голубая футболка, заправленная в «Левисы» такие потертые, что только по швам можно было определить первоначальный цвет.

Дверца запотела, кроме того места, где Дилан прижал ту своим широким плечом и бедром. Задний карман джинсов слегка порвался и из него выглядывал край бумажника. Шериф наклонился и взял что-то вроде двух небольших пенопластовых упаковок мороженого.

- Нашли себе помощников на сегодня? – спросил он, выпрямляясь.

- Еще нет. Я хотела позвонить соседям, как вы и предлагали, но решила подождать, вдруг они еще спят.

- Они уже встали. – Дилан подвинулся вперед, и дверца витрины закрылась за его спиной. – Держите. – Свободной рукой он протягивал Хоуп бутылку маракуйи: – Мой любимый.

Она взяла напиток, но Дилан не отпустил бутылку. Вместо этого он шагнул ближе, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от Хоуп:

- Вы любите маракуйю, миз Спенсер?

Ее пальцы задели его, и она подняла взгляд от их рук к зеленым глазам, смотревшим на нее из-под поношенной соломенной шляпы. Но журналистка из Лос-Анджелеса - не какая-то деревенская простушка, которая чувствует себя на седьмом небе и не может произнести ни слова в присутствии чертовски сексуального ковбоя в джинсах, вытертых на интересных местах!

- Возможно, сейчас немного рановато для маракуйи, шериф.

- Дилан, - снова поправил он с медленной, непринужденной улыбкой. – И, сладкая, для маракуйи никогда не бывает слишком рано (игра слов: маракуйя по-англ. «passion fruit» – дословно «фрукт страсти»).

Это словечко - «сладкая» - взволновало Хоуп. Просто скользнуло внутрь и согрело низ живота, прежде чем она смогла что-либо сделать. Миз Спенсер слышала, как шериф так же ласково обращался к официантке, но думала, что уж у нее-то самой иммунитет к подобному. Как выяснилось - нет. Она попыталась придумать остроумный ответ и... не смогла. Дилан проник в ее личное пространство, и Хоуп не знала, что с этим делать. Ее спасло появление его сына.

- Пап, ты взял «ночных гусениц»? – спросил Адам.

Шериф убрал руку с бутылки, отступил назад, еще на миг задержав взгляд на Хоуп, а затем переключил внимание на сына.

- Все здесь, приятель, - показывая две пенопластовые упаковки, заверил Дилан.

- Там червяки? – Хоуп перевела взгляд от того, что приняла за два стаканчика с мороженым, к его лицу.

- Да, мэм.

- Но они стояли… - она указала на витрину, - рядом с молоком.

- Ну, не совсем рядом, - заверил ее шериф. Он вытащил из-под мышки шоколадное молоко и указал на Хоуп: – Адам, поздоровайся с миз Спенсер.

- Привет. Вам нужно распугать еще мышей?

Хоуп покачала головой, переводя взгляд с отца на сына.

- Ты какие пончики хочешь на завтрак? – спросил Дилан Адама. – С сахарной пудрой?

- Не-а, с шоколадом.

- Ну, думаю, я смогу запихнуть в себя несколько шоколадных.

- Мы собираемся на рыбалку, за Долли Уорден(5), - сообщил ей Адам.

Видимо, они и правда считали, что держать червей в витрине с молоком и соком – нормально.

- За какой такой Долли?

Низкий смех загрохотал в груди Дилана, словно что-то его очень насмешило.

- Форель, - пояснил он. – Идем, сынок. Давай поймаем пару «каких-то таких Долли».

Смех Адама зазвенел, как детская версия отцовского хохота.

- Городские девчонки, - хмыкнул Дилан, уходя.

- Ага, - поддержал Адам. Резиновые подошвы его кроссовок скрипели точно в такт с тяжелым топотом отцовских потертых ботинок.

«Да кто они такие, чтоб надо мной смеяться?» - поражалась Хоуп, глядя, как парочка идет к прилавку. Не она же идиотка, которая держит червей рядом с молоком. Она нормальный человек. Положив бутылку с соком в корзину, Хоуп прошла в хозяйственный отдел. Сквозь ряды «Комета» и коробок с собачьим кормом она увидела вышедшего из подсобного помещения крепкого мужчину с брюшком, изогнутыми вверх усами и в заляпанном кровью фартуке. Пока хозяин магазина пробивал покупки Дилана, Хоуп прошла по отделу и бросила в корзину пару розовых резиновых перчаток, двухлитровую бутылку полироля и упаковку «Рейда». Потом, остановившись в небольшом продуктовом отсеке, принялась нюхать персики, проверяя их свежесть.