Наталья Сафронова - Мозаика любви

— А у меня после развода все семейные друзья потерялись: жена их прихватила вместе с имуществом, а о старых я только сегодня вспомнил, — признался Толя и, чтобы не углубляться в историю своей жизни, продолжал расспросы про чужие: — Так что с Юлькой случилось?

— У нее ребенок совсем маленький, — сухо ответила Таня.

— Так что ж теперь ни с кем не видеться, пока он не вырастет? Так нельзя. Мужа бы оставила разочек дома, чтобы не забыл, как с детьми нянчатся, — нравоучительно пробубнил Мак.

— Да, он и не знал. У нее это третий брак, а у него первый ребенок. К сожалению, Юльке самой после родов нянька требуется. Что-то с нервами, это как осложнение бывает, — вздохнула Таня.

— Пройдет?

— Не знаю, я ее не видела, в такие больницы не пускают, только несколько раз по телефону говорили. Беда прямо, — без оптимизма заметила Луговская.

— А Щепе сколько еще осталось, не знаешь? — перевел разговор с тяжелой темы на невеселую Лобанов.

— Это Лавыгин знает, но его тоже почему-то не было, хоть обещался и даже деньги сдал, — Таня не могла одобрить такого легкомысленного отношения к деньгам и друзьям. — Здорово, что почти все ребята пришли. И никто не изменился, правда? — Таня глянула в лицо сидящего за рулем мужчины и залюбовалась его четким профилем.

Лобанов почувствовал ее взгляд, но посмотрел не на пассажирку, а в зеркало заднего вида и перестроился в левый ряд, удовлетворенно отметив, что стрелка спидометра перевалила за отметку сто двадцать километров. Потом признался:

— Изменились все очень. Многих я даже не сразу узнал. Женьку, например. Он так растолстел, что даже черты лица исказились. Емелин сильно постарел. Что с ним, не знаешь?

— Сам он о себе ничего не говорит, но Юрка мне рассказывал, что как-то встретил его с роскошной дамой возле казино, — поделилась Таня и добавила: — Я с ним и пары слов не сказала, не сложилось. Может, Ольгу провожать приедет, тогда узнаем.

Сердце Анатолия вдруг как-то приятно замерло, когда Таня сказала «узнаем». Наверное, она говорила обо всех, но прозвучало так, будто это касалось их двоих. Все эти разговоры были лишь прелюдией к вопросу о ней самой, который Лобанов наконец-то небрежно задал, чтобы не спугнуть доверительный тон их беседы:

— Да ладно про них, лучше скажи хоть пару слов про себя. Что поделываешь, как семья, дети?

Помолчав, как бы раздумывая, Татьяна неохотно откликнулась:

— Я же говорила: работаю на телевидении редактором. Живу с дочкой, мечтательной девицей пятнадцати лет, и котом Василием. Василий — мужлан, тиран и умница. Мы у него ходим по струнке. Ой, а куда ты меня везешь? — вдруг опомнилась она. — Я ведь адреса тебе не сказала.

— Ну и что? Мы же на МКАД, будем ездить по кругу, пока ты не протрезвеешь и не вспомнишь, где живешь, — засмеялся водитель.

— В Печатниках я теперь живу, мы в ту сторону едем? — вглядываясь в дорожные указатели, забеспокоилась Татьяна.

— К сожалению… в ту, — усмехнулся водитель.

Они помолчали. Анатолий иногда искоса поглядывал на забытый, но, как оказалось, не совсем забытый Танин профиль, узнавал ее движения и очень хотел зарыться носом в ее пушистые длинные волосы. Ему казалось, что он помнит их запах, как и запах тех далеких поцелуев. «Почему она оказалась сейчас рядом со мной случайно? — вдруг подумал он. — Ведь мы так хорошо понимали друг друга тогда. И книжки одинаковые нравились, и люди. Почему я так долго был рядом с женщиной, которой никогда бы не пришло в голову спросить, что я читаю?»

— А ты читал Павича? Как он тебе? — вдруг словно ответ на его мысли прозвучал задумчиво голос спутницы.

— Последнее, что я читал, был Пелевин, да и то давно. В этом смысле я для тебя не интересный собеседник. Скажи мне лучше, можешь ли ты использовать свой телевизионный опыт и связи, чтобы сделать мне демонстрационный ролик? У вас съемочная база есть? — Анатолию хотелось протянуть нити из прошлого в настоящее.

— Смотря, что надо и какого качества. Сделать ведь можно все, но вопрос где и почем, — ответила она деловым тоном.

— Можно тебя попросить проконсультировать меня в этом деле, а то рекламные агентства обещают много, а делают все одинаково мало. К тому же это прекрасный повод попросить у тебя телефон, — с этими словами он весело заглянул ей в глаза.

— Не пойму: ты что скрываешь — практичность за галантностью или галантность за практичностью? — рассмеялась Татьяна и добавила: — Давай диктуй свой телефон, я тебе сейчас перезвоню, и ты сразу в телефоне его запомнишь, чтобы с бумажками не связываться.