Джилл Шелдон - Забыть о мести

— Ты всегда был одиноким волком и не нуждался в друзьях. Собственно говоря, я делаю тебе одолжение. Тебе всегда нравилось быть одному — вот я и засадил твоего папочку в кутузку. Ах, тебе еще ничего не известно? Да, да, он снова за решеткой. И, похоже, мог бы добиться смягчения приговора, согласившись дать показания против тебя, но увы… — Конрад сочувственно развел руками. — Боюсь, этого недостаточно. Он останется в тюрьме хотя бы потому, что слишком напоминает мне тебя. И заруби себе на носу — Хлоя будет моей. Мы созданы друг для друга.

Внезапно Конрад нахмурился и попытался заглянуть через плечо соперника, чтобы увидеть Хлою, но та уткнулась лицом в спину Томаса.

— Хлоя, немедленно подойди ко мне, — приказным тоном потребовал Конрад.

— Нет!

— Она останется со мной, — спокойно сказал Томас и стиснул руку Хлои.

Конрад направил дуло пистолета прямо в сердце Томаса.

— Советую хорошенько подумать.

— Она останется со мной, — твердо повторил Томас.

— По-моему, ты не совсем понимаешь… Вот и хорошо, молодец!

Конрад одобрительно улыбнулся при виде Хлои, решившейся выступить вперед. Томас попытался было схватить ее, но Хлоя ловко увернулась.

— Он застрелит тебя, — прошептала она, умоляюще глядя на Томаса блестящими от слез глазами. — Я не вынесу этого.

— Как это ни трогательно, — сухо заметил Конрад, слегка взмахнув пистолетом, — ваши желания не имеют для меня особого значения. Хлоя! Быстро иди сюда!

Не веря собственным глазам, Томас увидел, как Хлоя высоко подняла голову и послушно подошла к Конраду.

— Не трогай его, — дрожащим голосом попросила она. — Пожалуйста, Конрад, оставь Томаса в покое. Если ты убьешь его, значит и я умру.

Она старается спасти его жизнь. Любой ценой!

В душе Томаса что-то перевернулось. Страх ушел, он почувствовал себя пугающе жестоким, неумолимым и безжалостным.

— Нет, — прохрипел Томас, — не выйдет! Это еще не конец!

Словно в кино Томас наблюдал, как Конрад, вцепившись одной рукой в Хлою, стиснул зубы и злобно прищурился. Противники в упор смотрели друг на друга. Какое-то мгновение ни один не шевелился, только в глазах Конрада сверкнуло торжество победы. Томас проигрывал и сознавал, что у Конрада не осталось иного выбора, кроме как прикончить его, причем как можно быстрее — прежде, чем сюда явится кто-то посторонний. А это означало, что опасность грозит не только ему. Жизнь Хлои тоже висит на волоске.

Мысленно пообещав себе, что не сдастся без борьбы, Томас молниеносным рывком метнулся вперед. Хлоя вскрикнула и тоже бросилась на Конрада, явно намереваясь не дать ему выстрелить. Но дверь кабинета вдруг бесшумно открылась, что-то просвистело в воздухе, раздался глухой стук, происхождение которого Томас не сумел определить.

Время, казалось, остановилось. Томас, еще в прыжке, мысленно успел проститься с жизнью и помолиться за Хлою, не побоявшуюся рискнуть ради него своей жизнью. Оглушительный выстрел словно на миг погасил жизнь в Томасе и вдруг вернул его назад к мрачному, полному ужасов и кошмаров наяву прошлому. Но никогда и ни за кого он не испытывал такого страха, как сейчас.

Только не Хлоя! Прошу тебя, Господи, только не Хлоя!

Он сильно ударился коленями о бетонный пол, но ничего не почувствовал. Хлоя и Конрад, повалившийся на нее, очевидно, были без сознания — их руки и ноги бессильно переплелись.

Неужели пуля не пощадила ее? Томас трясущимися руками сбросил с Хлои обмякшее тело Конрада и, несмотря на владевшую им панику, с бесконечной осторожностью перевернул девушку.

— О Господи, она ранена?

И Томас только сейчас заметил стоявшую на пороге Огастину.

— Не знаю, — угрюмо бросил он, глотая непрошеные слезы.

Но тут Хлоя распахнула прозрачно-зеленые глаза и несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя.

— Томас… — прошептала она, прежде чем вскочить и припасть к его груди.

— Ты… — Томас осекся и старательно откашлялся. Его душило волнение. — Ты не ранена?

— Нет. И ты, кажется, тоже. Слава Богу!

И тут Хлоя громко зарыдала. Поверх ее трясущихся плеч Томас успел разглядеть все еще неподвижно лежащего Конрада, и сердце почему-то сжалось от тоски. Но тут его внимание привлек громкий кудахтающий смешок. Подняв голову, Томас ошеломленно уставился на Огастину, которая, хитро улыбаясь, взмахнула сковородой с тяжелым стальным дном.

— Он был слишком занят собой и своим вероломством. Поэтому так и не понял, откуда гром прогремел! — торжествующе объявила она. — А рука у меня тяжелая. Уж поверьте.