Дороти Кумсон - Прежняя любовь

— Вы ошибались?

— Да. Мне очень скоро стало ясно, что счастье не должно быть целью жизни. Оно должно быть частью жизненного пути, его необходимой составляющей. Я знаю, подобные размышления выглядят чересчур глубокими в исполнении столь мелкого типа, как я. И все же поверьте знающему человеку: если вы все отодвигаете в сторону, чтобы достичь того, что, по-вашему, сделает вас счастливым, это, скорее всего, приведет к тому, что на пути к этой цели вы будете очень несчастны. А когда вы наконец достигнете желаемого, то рискуете обнаружить, что то, к чему вы стремились, отнюдь не приносит того счастья, на которое вы рассчитывали. Или и того хуже, в погоне за счастьем вы забыли, что значит быть счастливым.

— Это и в самом деле глубоко, — заметила я.

— На моем мелководье скрываются настоящие глубоководные жемчужины.

Он провел рукой по волосам, и мне стал виден циферблат часов, показывавших восемь тридцать пять.

— Простите, Джек, но мне пора на работу.

Я встала и скомкала бумажный пакет. Он тоже встал. Его изумительная фигура великолепно вписывалась в сдержанное изящество окружающего парка.

— Я вас провожу, — произнес он, рыская глазами в поисках урны.

— Вы очень добры, но не надо. Несмотря на сомнения, я очень хорошо провела время и получила не только завтрак, но и пищу для размышлений. Но… я и в самом деле не хочу ничего развивать. Если вы меня проводите, наша встреча станет похожа на свидание, и мне будет неловко вам отказать, если вы попытаетесь договориться о встрече со мной. Пусть наше знакомство останется милой интерлюдией, но не более того. Идет?

Несколько секунд он молчал. Я видела, что он подбирает слова для ответа, потому что предложенный мною вариант его явно не устраивал.

— Знаете, в вашем обществе я внезапно начинаю страдать косноязычием. Я уверен, что вы такой цели не ставили, но мне приходится напряженно думать над каждой своей фразой, потому что вы мгновенно улавливаете любую фальшь или двусмысленность. — Он вздохнул. — Нет, так не пойдет. В отличие от вас я не хочу на этом закончить наше знакомство. Я позвоню и снова приглашу вас на свидание. Я надеюсь, что вы меня выслушаете. Вы вспомните мои глубокие размышления, заставившие вас задуматься, и дадите мне шанс.

— Вы всегда столь искренни? — спросила я.

— Почти никогда, — ответил он. — Но я вам действительно позвоню. И в глубине души я надеюсь, что вы скажете мне «да».

— Я вам уже говорила, что нет ничего невозможного. Пока.

— Пока, — отозвался он и посмотрел на мои губы. Этот беглый взгляд невозможно было не заметить.

Всю обратную дорогу до салона я думала о нем и о счастье как о необходимом условии жизненного пути.

Это Либби Бритчем, тридцати шести лет, жертва дорожно-транспортного происшествия. Ее пришлось вырезать из автомобиля. Получила многочисленные ушибы и порезы туловища, головы и лица, а возможно, и сотрясение мозга, хотя на месте аварии была в сознании и адекватно реагировала на происходящее. Не могла издавать звуки, возможно, вследствие афонии, вызванной шоком.

Чрезвычайно низкое кровяное давление. По пути в больницу перенесла клиническую смерть, но хорошо отреагировала на реанимационные мероприятия. Ей ввели две дозы адреналина, девятьсот миллилитров гелофузина и два литра физраствора. У нее болезненный живот, что заставляет предположить наличие внутреннего кровотечения. Возможен разрыв селезенки. Вместе с ней в ДТП попал ее супруг, Джек Бритчем. Ему оказывается помощь в смотровом кабинете номер два.

— Хорошо. Либби, вы меня слышите?

«Да, я тебя слышу, — мысленно говорю я. — Незачем так кричать».

— Меня зовут доктор Гулсон. Вы в больнице. Мы о вас позаботимся. Все будет хорошо.

Вот опять! Кто-то направляет мне в глаза яркий луч света. Зачем они все время это делают? Они что, пытаются меня ослепить?

— Оба зрачка реагируют на свет. Пригласите в операционную нейрохирургов и пластических хирургов. Приготовьте четыре дозы крови. Вторая группа, резус отрицательный. Проверьте ее на совместимость. Мне также понадобится морфий.

Август 2008

«Я совсем растеряла форму!» — подумала я, заставляя себя сорваться с места и броситься вдогонку за своим племянником Бенджи. Ему было пять лет, и он успел научиться очень ловко обращаться с мячом. Каждый раз, когда он приезжал ко мне на выходные, он как будто был заряжен еще более неуемной энергией, и, пытаясь за ним успеть, я все больше выбивалась из сил. Теперь он бегал по лужайкам парка, пиная свой футбольный мяч. Я всегда предпочитала парк в Хоуве тому, возле которого жила, но стала регулярно бывать здесь только сейчас, когда у меня появилась машина. Бенджи тоже здесь нравилось больше. Этот парк был обширнее, и его лужайки были ровнее, что делало игру в футбол легче и приятнее.