Энн Мэтер - Надменный герцог

Джульет почувствовала, как облегчение мгновенно и неожиданно берет верх над остальными эмоциями.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь, Тереза?

— Конечно, понимаю. — Тереза робко посмотрела на Джульет. — Вообще-то я давно это знаю.

Да, я ревновала и сейчас еще немного ревную, когда Фелипе с кем-то проводит много времени, но, думаю, будь у меня еще какие-нибудь друзья и занятия, я бы перестала ревновать.

Джульет захотелось и смеяться, и плакать одновременно. Если что-нибудь и выйдет из этой печальной истории, так именно это — Тереза наконец поймет, что ее чувства к Фелипе не могут оставаться самым важным в ее жизни. Может быть, наконец, ее неподвижные ноги вновь обретут былую силу.

Она смотрела на девочку, эмоции переполняли ее, а по лицу текли слезы облегчения. Она с возгласом опустилась рядом с коляской и крепко обняла Терезу.

Тереза удивленно смотрела на слезы Джульет.

— В чем дело? Я думала, вы будете довольны, — сказала она. — Я знаю, что Эстелла будет довольна. — Последние слова были сказаны с оттенком горечи.

При упоминании имени Эстеллы Джульет почувствовала, что ее вновь обретенное счастье улетучилось. Отпустив Терезу, она снова поднялась.

— Значит, теперь мы сможем добиться настоящего прогресса с твоими ногами, — нарочито весело произнесла она.

Тереза по-прежнему как-то странно смотрела на нее, но, улыбнувшись, согласилась. Джульет досуха вытерла глаза и постаралась взять себя в руки.

— Уже… уже поздно, — неуверенно произнесла она. — Я должна пойти помыться перед ленчем. А где… где Франсиско?

Тереза пожала плечами:

— Он уехал. По-моему, Фелипе встретил его не слишком приветливо. Во всяком случае, он, кажется, понял намек. Не понимаю, почему Фелипе его не любит? Я всегда думала, что у них нормальные отношения.

Джульет подошла к двери.

— Значит, теперь с тобой все будет в порядке? — спросила она, желая получить подтверждение.

Тереза кивнула:

— Конечно! Со мной все будет прекрасно! Только не ждите, что я приду в восторг, когда Фелипе и Эстелла объявят о своей помолвке!

Джульет чуть заметно улыбнулась и вышла из комнаты. Она быстро направилась к себе, молясь о том, чтобы никого не встретить по дороге. На этот раз ей повезло, и в уединении комнаты ее напускное веселье тотчас же улетучилось, сменившись полным изнеможением.

Подойдя к зеркалу, она рассмотрела свое осунувшееся лицо. Ну, сказала она своему отражению, что же теперь?

Она отвернулась, прижав руку к губам. Тереза выздоровела или, по крайней мере, на верном пути к выздоровлению. Теперь роли поменялись, и она оказалась проигравшей. Что будет делать герцог? Он вполне может ее уволить, но, если Тереза пожелает, может позволить ей остаться.

Но сможет ли она остаться? Вот что куда важнее! Герцог презирает ее, вернее, ту, за кого она себя выдает, а раскрыться перед ним значит сказать правду! Сказав же правду, она, скорее всего, будет незамедлительно уволена. Герцог сочтет, что она пошла на эту работу ради забавы, чтобы занимать светскими разговорами богатую девочку. Он никогда не поверит, что она хотела получить эту paботу не меньше, чем любая другая безработная девушка.

Взглянув на часы, она убедилась, что время ленча почти настало. При мысли о еде она почувствовала тошноту, но ей надо делать вид, по крайней мере при Терезе, что все идет по-прежнему.

Она вымылась, вычистила зубы, причесала волосы, растрепанные требовательными, настойчивыми пальцами герцога, и спустилась вниз.

На ленче присутствовала гостья, Эстелла Винсейро.

Джульет села, надеясь, что никто не обратит на нее внимания. Герцог, бросив лишь один мимолетный взгляд, полностью ее игнорировал, а Тереза, казалось, понимала, что Джульет не расположена к светской беседе.

Джульет едва притронулась к еде, и от нее не ускользнуло, что сеньора Винсейро часто бросала в ее сторону странные, недоброжелательные взгляды.

Джульет не понимала, почему Эстелла смотрит на нее так странно, если… (сердце у нее подскочило при этой мысли) если только герцог не позабавил ее рассказом об утреннем осложнении! Она почувствовала, как кровь отлила у нее от щек. Но не может же герцог быть так жесток! Однако сегодня утром она имела возможность убедиться в его жестокости, и ей пришлось надеть поверх платья легкий кардиган, чтобы скрыть предательские следы пальцев герцога.

Ее смущала и бесила мысль о том, что герцог рассказал Эстелле, как она, Джульет, фактически бросилась ему на шею, позволив ему целовать ее, чего не допустила бы ни одна приличная португальская женщина! Почему бы еще Эстелла начала вдруг презирать ее? Ведь именно презрение она прочла в глазах Эстеллы.