Лианна Уилсон - Третий поцелуй

При помощи недюжинного усилия воли Брук наконец смогла изъять свою руку, после чего попыталась отрешиться от происходящего. Этим психологическим приемом ей частенько приходилось пользоваться па работе — бравируя своими проблемами, ребята могли наговорить кучу неприятных вещей.

— Скажите, а вы всех покупателей встречаете с такой радостью? — поинтересовалась Брук.

— Ну, не всегда, — ухмыльнулся Мэтт, с готовностью отреагировав на шутку. Бедная Брук, увидев веселые искорки в его глазах, почувствовала, как почва снова уплывает у нее из-под ног. В конце концов, в чем дело? Она взрослый человек, который в состоянии держать себя в руках! Наверное, виновата летняя полуденная жара. Или орущая и беснующаяся толпа вокруг. — Но мы решили сделать исключение. Специально для вас.

То, каким образом Мэтт протянул последние слова, заставило сердце Брук провалиться в левую пятку. Ей сразу же захотелось поверить, что ждали ее. Только ее.

Ты должна покончить с этим спектаклем!

Обязательно должна!

Брук потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения. С этими чарами можно справиться ведь справлялась же она как-то с прочими мужчинами па своем жизненном пути! Прекрасные принцы бывают только в сказках, а мечты о них — удел одиноких, отчаявшихся женщин. У нее же еще есть силы бороться.

Да и вряд ли прекрасный принц наденет ковбойскую шляпу…

— Вы наш миллионный покупатель, — объявил Мэтт, сверкая белозубой улыбкой. — Примите мои поздравления.

— Но я же ничего не покупала, — запротестовала Брук, мечтая лишь о прекрасной фее, которая поможет ей внезапно раствориться в воздухе. Всеобщее внимание заставляло ее чувствовать себя крайне неловко. Мог ли сам Мэтт выбрать миллионного покупателя? Брук с негодованием отвергла эту возможность.

— Вам и не нужно, — терпеливо разъяснял Мэтт. Вы миллионный покупатель нашего магазина.

Девушка почувствовала, как лицо заливает краска, совсем как в подростковом возрасте, когда мать ходила с ней на все экзамены. Она предпочитала спокойную размеренную жизнь этому хаосу.

Казалось, все разглядывают ее и завидуют. Брук поежилась. Недвусмысленные взгляды в сторону президента компании яснее ясного выражали отношение толпы к победительнице. Брук решила игнорировать злобные взгляды и сосредоточиться на волнующих глазах Мэтта.

— Но все-таки покупатель, — настаивала она, покупает, а я…

— Нет, — отрубил Мэтт.

Его близость щекотала ее и без того напряженные нервы.

— Почему вы не хотите выбрать кого-нибудь еще?

В воздух сразу же взметнулись десятки рук, привлекая внимание Мэтта. Брук услышала, как окружавшие их женщины вопили:

— Выбери меня! Выбери меня! Меня!

— Это вы, — покачал головой Мэтт.

— Но я не хочу!

— Никто из нас не свободен в выборе, — философски подытожил Мэтт, а у Брук мелькнуло подозрение, что он-то как раз и мог выбрать любого человека. Кого угодно. А Брук не относилась к числу женщин, способных украсить собой обложку модного журнала. Она была слишком… простой. И вместе с тем очень загадочной.

— Твоя мать будет прыгать от радости, — трясла ее за руку Пегги.

Брук попыталась представить эти акробатические упражнения, но пришла к выводу, что ее мать может порадовать лишь перспектива грядущего замужества дочери.

— Единственная новость, способная заставить мою мать возликовать, — известие о том, что я нашла себе мужа. У вас, кстати, не продаются женихи? — обернулась она к Мэтту.

— Предлагаются только в качестве приложения к ожидающимся призам, — обнадежил, он, беря девушку под руку.

Брук почувствовала, как ее захлестнула горячая волна — как если бы она вышла на улицу в полуденный зной. Чувствуя его тело с великолепно развитой мускулатурой, она начала ощущать себя невероятно женственной. Но сразу прогнала эти мысли прочь, жалея, что не может последовать за ними: крепкая рука Мэтта не позволяла ей сделать даже шаг в сторону.

— Не спорьте, — прошептал Мэтт, лучезарно улыбаясь наседавшим репортерам и выталкивая ее из толпы. — Вы победитель.

Но Брук не хотела быть победителем: она ни в чем не нуждалась. В отличие от других людей, не имеющих даже предметов первой необходимости.

И лица обездоленных детей, бывших предметом ее забот в течение долгих лет, вихрем пронеслись в памяти.

— Вперед, — Мэтт не слушал никаких аргументов, но руку Брук держал очень крепко: как если бы она могла вырваться (вообще-то могла) и убежать (а это вряд ли).