Джеймс Делингпоул - Едва замаскированная автобиография

— Э-э… на самом деле я учусь в колледже.

— Так, в колледже. А каком — я о нем что-нибудь слышал?

— Ну да. Возможно. Это э-э…

Пока я пытаюсь сообразить, как сказать, что я учусь в Оксфорде, не сказав при этом, что я в Оксфорде, Дейв и Трейси разражаются хохотом. Они уже все знают, конечно. Роджер, владелец, должен был им сказать.

— Не обращай внимания на Дейва, — говорит мне Трейс, отдышавшись, — он совершенно непочтительно относится к высшим по положению.

— Это ты верно подметила, Трейс. Через пару лет Джош может стать нашим боссом.

Первые часы моей смены проходят на редкость скучно, и мне приходится лишь стоять за стойкой с ищущим взглядом, стараясь не слишком огорчаться от того, что каждый входящий клиент направляется прямо к Трейс, разговаривает с ней как со старым знакомым и дает огромные чаевые. Большинство клиентов даже не удостаивают меня взглядом или, взглянув, тут же отворачиваются, убедившись, что не знают меня. А если Трейс в это время уже обслуживает кого-нибудь, они не подходят ко мне, а ждут, когда она освободится. Потому что у нее большие сиськи и нужный акцент, а у меня — нет.

Через некоторое время я начинаю пытаться поздороваться с клиентами, которые встретились со мной глазами, произнося «о’ройт», как это принято в Центральной Англии, на что правильным ответом должен быть такой же «о’ройт». Но два года в Оксфорде, видимо, искалечили мое произношение, потому что в результате они еще быстрее бегут к Трейс, охваченные таким же ужасом, который я заметил у китайских официантов, когда мой отец пытается подозвать их на своем подзабытом со времен военной службы китайском наречии.

Выходя в очередной раз без особой надобности в зал, где я вытираю никому не заметные пятна от пива и меняю клиентам пепельницы, в которых нет еще ни одного окурка, я утешаю себя тем, что хуже уже быть не может.

Оказывается, может. Это как в документальных фильмах о природе, в которых лягушки годами спят в пустыне, зарывшись в песок, и при первых каплях дождя начинают выпрыгивать кучами. В один момент я вижу бесплодную пустошь свободных стульев, чистых пепельниц и сухих подставок под пиво, а в следующий возникает толпа шумных, краснолицых, усталых, раздражительных, измученных жаждой, трясущихся клиентов, толкающихся и прокладывающих себе локтями дорогу к стойке. Они накатываются волна за волной, и на месте одного обслуженного тут же возникают десять необслуженных. Трейс больше некогда флиртовать. Дейв больше не опирается по-хозяйски на угол стойки, а зарабатывает себе на жизнь. Даже сам владелец, Роджер, снисходит до того, чтобы иногда налить кружку. И все равно они не успевают обслужить десятки и десятки томимых жаждой клиентов, некоторые из которых настолько отчаиваются, что подходят ко мне.

— Так, приятель, пару лагер-топов, один перно с темным и сноубол, — говорит мужчина в футболке для регби.

— Хорошо, о’кей, лед куда-нибудь положить? — говорю я, пытаясь протянуть время, потому что обилие разных ингредиентов вызвало затор у меня в мозгах.

— Льду, девочки?

— Я и так уже промерзла, — содрогается нечто с черными волосами, густым гримом и искусственным мехом.

— Без льда, приятель.

— Хорошо.

— С чем у тебя хрустящий картофель?

— Э-э, — я смотрю под стойку, — подсоленный, с сыром и луком, с солью и уксусом и хулахуп.

— У него есть с копченым беконом? — спрашивает другая девушка.

— С копченым беконом есть? — спрашивает мужчина.

— Э-э… Я сейчас выясню, если вы минутку подождете…

Я пытаюсь привлечь внимание Дейва, но он меня не замечает и проносится мимо с полной кружкой в каждой вытянутой руке. Я трогаю за руку Трейс.

— Минутку, — говорит она краем рта, продолжая обслуживать клиента. — Шесть сорок пять, шесть пятьдесят, здесь семь десять, большое спасибо, я потом выпью шанди. — Что там такое, Джош?

Но человек в спортивной рубашке уже говорит, что возьмет с сыром и луком, но это лишь та часть заказа, которую я запомнил, а не первая, которую он произнес так давно, что я ее уже забыл.

— Два лагер-топа, перно с темным и сноубол, — говорит мужчина несколько раздраженно.

Я делаю сначала перно с темным, потому что знаю, как это приготовить: перно с черносмородиновой наливкой, но без льда, потому что девушке, которая это заказала, и так холодно. Будь я половчее, то, конечно, наливал бы лагер в два бокала одновременно, но я знаю, что они перельются через край, пока я пытаюсь на глаз определить, сколько черносмородиновой наливки добавить в перно.