Джессика Соренсен: Спасение Келли и Кайдена (ЛП)

Я пыталась поговорить с мамой об этом, но она сказала, что это не наше дело. Она рассержена на Оуэнсов, потому что Кайден избил Калеба. Я должна была рассказать ей почему... я хотела, но иногда одного желания недостаточно.

Как-то я все-таки набралась смелости рассказать ей обо всем, это случилось сразу после того, как мать Кайдена рассказала мне, что он сам себя порезал. Мама сидела на кухне, ела хлопья и читала газету.

— Мам, я должна рассказать тебе кое-что, — сказала я, дрожа с головы до пят. Я только пришла с улицы, поэтому сделала вид будто это из-за холода, но на самом деле это были нервы.

Она оторвалась от хлопьев, положив ложку в чашку.

— Если речь идет о Кайдене, то я уже знаю.

Я села за стол напротив нее.

— Знаю, что ты скорее всего слышала, но не думаю что он сам сделал это с собой.

Она взволнованно размешивала хлопья ложкой, а вокруг ее глаз появились морщинки.

— Что ты имеешь в виду, Келли?

— Я о том... Я о том что случилось с Кайденом. — Я сложила руки на стол и сжала их в кулаки. — И почему он в больнице.

Морщинки вокруг ее глаз исчезли из-за того что она начала хмуриться.

— Меня это не волнует. Я имела в виду то, что он сделал с Калебом.

Мое сердце сжалось при звуке имени Калеба, и мне захотелось накричать на нее за эти слова.

— Это была не его вина.

Она покачала головой и встала, прихватив с собой чашку.

— Послушай, я знаю, ты заботишься о нем, Келли, но очевидно, что он довольно вспыльчив. — Она подошла к раковине и поставила туда тарелку. — Тебе нужно держаться от него подальше.

Я встала из-за стола, при этом мои колени дрожали.

— Нет.

Она развернулась, и холод в ее глазах напомнил мне, почему я не могу поделиться с ней многими вещами, ведь у нее всегда и на все собственная точка зрения.

— Келли Лоуренс, перестань разговаривать со мной в таком тоне.

Я покачала головой, попятившись к двери.

— Я буду разговаривать с тобой так, если ты будешь не права.

Она потрясенно округлила глаза. Я еще никогда не разговаривала с ней таким образом.

— Да что с тобой? Это потому что ты слишком много времени проводила с Кайденом? Держу пари, что это именно так.

— Несколько недель назад ты была так счастлива из-за того что мы вместе, — сказала я, вцепившись в ручку двери.

— Потому раньше я не знала, на что он был способен, — ответила она. — Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним. И кроме того, ты должна быть на стороне Калеба во всей этой ситуации. Он был частью нашей семьи намного дольше.

Раскаленная волна гнева разлилась от кончиков пальцев прямиком к моим губам.

— Ты даже не знаешь всей истории! И не потрудилась узнать! — Не уверенна что именно я имела в виду, но, так и не удосужившись разобраться, раскрыла заднюю дверь и выбежала на улицу под снег.

Она не пошла за мной, да это и не удивительно. Я никогда не ожидала чего-то большего от нее.

— Земля вызывает Келли. — Люк машет рукой перед моим лицом, и я вздрагиваю. — Ты слышала, что я спросил? Про Кайдена?

— Да. — Сжимаю губы и начинаю расшнуровывать коньки. — Все говорят, что он сам себя порезал.

Просунув руку в зазор между лезвием и ботинком, Люк снимает конек, отшвыривает его в сторону и разминает пальцы на ногах.

— Ты не веришь в это, да?

Часть меня верит, всякий раз, вспоминаю ту ночь, когда у нас с Кайденом был секс, на его руках были свежие раны. Я не задумывалась о них в то время, но он мог и сам их себе нанести. Но я не верю, что он сам пырнул себя ножом.

— Думаю, что это скорее всего был его отец. — Сказав это в слух, чувствую перемены, как все это вдруг становится реальным. Я задерживаю дыхание, не только от мысли, что отец Кайдена ударил его ножом, но и о того, что Кайден ничего не сказал в свое оправдание, и больно даже представить, что может означать его молчание. Я слишком хорошо знаю боль, которая вызывает такое затишье.

Люк стягивает второй конек, а после откидывается на спину и складывает руки на груди.

— Знаешь, помню, когда мы были детьми, Кайден ночевал у меня дома все время. Я всегда думал, что это странно, потому что он хотел быть у меня, а не у себя. Мой дом был чертовой дырой, с сумасшедшей мамашей внутри. Я ничего не понимал, пока в первый раз не остался у него.

Мне интересно, почему он считает свою мать сумасшедшей, но напряженность в его скулах, говорить о том, что не стоит этого делать.

— Что случилось?

Он стягивает перчатки и кладет их в карман куртки. Жестокость в его светло-карих глазах навевает серьезность того, что он хочет рассказать.